Переиграть войну! Пенталогия
Шрифт:
«Грибок»! Где он, падла? Вон он, слева.
Так, а где часовой? Не видно, но должен быть у шлагбаума. Тихонечко, вприсядочку, в сторонку от машин, теперь вперед…
Вот он! Стоит, машет жезлом. «Ублюдка» тормозит?! Так кто ж ему там отвечать будет, Фермер понемецки кроме «хенде хох» и «Гитлер капут» вряд ли что скажет!
Как это у римлян? «Фестина ленте»? Торопись медленно? Чтобы не слышно было.
А медленно и не выходит, он уже около борта! Чтото говорит. Отвечают ему или нет, не слышу. Еще бы пяток метров… Опять говорит, уже тоном выше, недоволен чемто. Чем, блин?!
Оклик! Слева, изпод «грибка»! Так он не один тут? Блин! Туда!
Словно подтверждая это, под грибком мелькнула вспышка, и пулеметная очередь прошлась гдето в районе шлагбаума.
Бах! Бах! С «ублюдка» ударили выстрелы. Черт, еще свои подстрелят!
Бзынь! А вот это уже у меня над ухом. Дымов постарался, и куда, интересно, он стрелял? Но нет худа без добра, вспышка выстрела слегка подсветила стрелка. «ТТ» дважды дернулся в руке. Хорош! Спекся! Видно было, как его крутануло на месте и опрокинуло. Подбегаю с пистолетами в обеих руках, лежит, добавки не просит. Полплеча как не было.
Бах! Бух!
Так, это уже на том берегу. Топот ног, это через мост мчится Фермер с подмогой, но, похоже, все. Вон, фонарь, это точно наши, тут таких нет. Слепили…
– Дымов! Цел?
– Так точно, товарищ капитан!
– Давай, часового осмотри, нож мой забери и в машинах проверь – не зацепило ли кого?
«Так, а это у нас что за тип? Погоны с просветами, унтер? Черт, не силен я в немецких знаках различия…».
Пулемет – отлично, автомат – это добре, так, подсумок с магазинами – тоже хорошо. Кобура. «А тут у нас что? Опаньки, вот это сюрприз! Унтерто заслуженный, падла! Был…»
В кобуре у него «ВИС35», «машинка» серьезная и хорошо знакомая, у меня такой трофейный был. Тот же люгеровский патрон, две сотни метров прицельного боя, мягкий плавный спуск, красота! Я его еще ТАМ ценил, холил и лелеял. На двести метров мы, ясен пень, стрелять не будем, но он и вблизи очень даже неплох. «Вальтер» мне Арт подогнал, так что два нормальных ствола для работы накоротке теперь есть. Так..
– Дымов!
– Я!
– Лейтенант где? Сотников?
– Здесь он.
Топот ног, и они оба подбежали ко мне. За спиной у Дымова торчали две винтовки. В левой руке он держал «Стрелу».
– Держите. – Я передал Дымову автомат с подсумками, «Стрелу» же, обтерев о мундир немца, убрал в ножны.
– Лейтенант, держи! – Я протянул ему его же собственный «наган». – Возвращаю. Хороший ствол, теперь пусть хозяину послужит.
Сотников покосился на унтера, впечатлило…
– Что там, в машинах, зацепило кого?
– Да колесо вроде пробило, а так нет. Целы все.
– Добро, лейтенант, собирайте людей, осмотритесь тут. Только быстро, времени нет. Пулемет оприходуйте.
Сотников козырнул и пошел к дороге.
– Товарищ капитан! – Это снова Дымов.
– Ну, говори.
– Я это, когда стрелял…
– Ну?
– Рано?
– Да как тебе сказать… – В ушах еще звенело
У моста раздался свист.
– О, вот и командир. Пошли, Зельц, пора уже отсюда ноги делать.
ГЛАВА 26
Невзирая на непривычность конструкции моста, когда я вышел из караулки со следующей охапкой добычи, установка зарядов была закончена. Заметив, что двое из «группы поддержки» расположились с пулеметом прямо на мостовом настиле, я направился к ним.
«Ба, знакомые все лица!» – подумал я, узнав эксмайора и «карманного мента».
– Что же вы, товарищ Трошин, так неграмотно пулемет поставили? Сместитесь метров на пять в сторону, вон, какой хороший бугорок виднеется! – И я рукой показал направление.
Тот покосился на меня, но, ничего не сказав, встал и, подхватив пулемет, потрусил в указанном направлении.
– Внимание! – раздался за моей спиной голос Люка. – Похоже, у нас «гости»!
Я метнулся к мотоциклу и подхватил лежащий в коляске «ППД» (начальная скорость выше, траектория настильнее, для перестрелки на дальней дистанции получше немца будет, да и семь десятков патронов в магазине, какникак), после чего залег за «караулкой», контролируя наш левый фланг. Сигнал по рации нашим я подать не мог, поскольку через мост ехал, не надев гарнитуру и не включив рацию, не желая демаскировать себя перед немцами, сторожившими мост; однако, я уверен, Люк это уже сделал.
– Тоха, рацию включи, – крикнул он мне.
– А гады где? – Тут только я заметил, что Саня наблюдает за окрестностями в «совиные глазки».
– Еще метров двести. Они только из деревни вышли.
Воспользовавшись паузой, я достал из подсумка рацию, включил ее и, сняв каску, надел гарнитуру.
Два раза «щелкнув» тангентой, я сказал:
– Арт в канале. Я теперь на связи.
– Арт, ответь Фермеру. Что там у вас?
– «Гости» идут, сколькопока непонятно. А вы что там копаетесь?
– Да старый и опытный склад досок нашел, теперь там со спичками балуется.
– Стойте! Пожар же нас подсветит! – Но в этот момент на другом берегу уже начал разгораться огонек.
– Да вашу Машу!
– Люк в канале. До «гостей» – сто пятьдесят метров! Насчитал больше двух десятков.
– Фермер в канале. Подпускайте метров на шестьдесятвосемьдесят и мочите.
– Понял тебя! – почти хором откликнулись Люк, Тотен и я.
– Люк, давай отсчет дистанции! Тотен, целься в середину силуэта. Прицел – на «сотню».
– Сделано… – ответил Алик.
– Дистанция «сто», – подхватил Люк.
«А ведь это – наш первый настоящий бой! Не засада, не попытка вывернуться из критической ситуации, а первое осознанное столкновение с противником! И что самое необычное – я совершенно не волнуюсь. Нет, от выброса адреналина меня „потряхивает“, конечно. Но коленки друг об друга не стучат, в ушах басовые барабаны не бухают… Странно…»
И тут загрохотал пулемет Трошина, выпустив длинную, в полленты, очередь.
«Ой, бля! У нихто рации нет, а голосом мы их предупредить забыли».