Перекрестки сумерек
Шрифт:
Эления с омерзением покачала головой. Одно дело – выставить перед Насином хорошенькую женщину, чтобы отвлечь его внимание, – ей даже не требовалось быть особенно хорошенькой; любая женщина, которую старый козел загонял в угол, была в опасности, – но использовать для этого собственную горничную просто отвратительно. Впрочем, не настолько отвратительно, как сам лорд Насин.
– Ты обещала держать его подальше от меня, Аримилла, – произнесла Эления тихим, напряженным голосом. Сбрендивший старый развратник мог забыть о ее существовании на какое-то время, но он вспомнит о ней в следующий же раз, когда увидит ее. – Ты обещала отвлекать его.
Лицо Аримиллы стало угрюмым, она раздраженно подтянула повыше свои перчатки для верховой езды. Она не получила то, чего хотела. Это было для нее большим оскорблением.
–
Эления стиснула зубы так, что заболели челюсти. От необходимости делать вид, что она поддерживает эту женщину по собственной воле, ей хотелось кого-нибудь укусить. Ясно, какой ей уготован выбор: либо написать Джариду, либо готовиться к длительному медовому месяцу со своим «нареченным». О Свет, она могла бы сделать выбор, если бы не была уверена, что Насин запрячет ее в каком-нибудь отдаленном поместье, даже если она смирится с его лапань-ем, и в конце концов забудет о том, что она там находится. И оставит ее там. Аримилла, впрочем, настаивала на том, чтобы она соблюдала правила игры. Она настаивала на очень многом, что было совершенно невыносимым. Однако ей необходимо было это вынести. Ничего, когда положение разъяснится, мастер Лунолт сможет уделить Аримилле несколько дней.
Элении удалось изобразить извиняющуюся улыбку и заставить себя согнуть шею, словно она была одной из этих низкопоклонствующих пиявок, которые теперь поглядывали на нее с алчностью. В конце концов, если онапресмыкалась перед Аримиллой, это доказывало только, что и другие имели на это право. От ощущения на себе их взглядов Элении хотелось хорошенько вымыться. Из-за того что ей приходилось вести себя так в присутствии Ниан, ей хотелось кричать.
– Вся благодарность, какая у меня есть, в твоем распоряжении, Аримилла. – Что ж, это не было ложью. Вся благодарность, какая в ней была, сводилась к желанию придушить эту женщину. Очень медленно. Ей, однако, пришлось сделать глубокий вдох, прежде чем она смогла заставить себя произнести следующие слова: – Прости меня за промедление, пожалуйста. – Оченьгорькое слово. – Насин совершенно расстроил меня. Ты же знаешь, как отреагирует Джа-рид, если узнает о поведении Насина. – В ее голосе при последних словах сверкнуло отточенное лезвие, но эта дура только захихикала. Захихикала!
– Разумеется, я прощаю тебя, Эления, – со смехом сказала она, светлея лицом. – Тебе нужно только попросить. Джарид горяч, не так ли? Ты должна написать ему письмо и рассказать, что совершенно довольна своим положением. Ты ведь довольна, правда? Можешь продиктовать письмо моему секретарю. Это так неприятно – пачкать свои пальцы чернилами, как ты считаешь?
– Конечно, я довольна, Аримилла. Как может быть иначе? – На этот раз улыбка не вызвала у нее усилий. Эта женщина несомненно считала себя очень умной. Необходимость диктовать письмо секретарю Аримиллы исключала всякую возможность обмана, но она могла совершенно открыто написать Джариду, чтобы он не делал ничего без ее указания, и эта набитая дура будет считать, что Эления только повинуется ее приказу.
Кивнув с самодовольной улыбкой, Аримилла подобрала поводья, то же сделали ее прихлебатели. Если бы она надела горшок себе на голову и назвала его шляпой, они все тоже стали бы носить горшки.
– Уже поздно, – произнесла она, – а я хочу выступить завтра пораньше. Повар Эделле Бэрин приготовил для нас превосходный ужин. Вы с Ниан должны поехать со мной, Эления. – Это прозвучало так, словно она оказывает им честь, и у них не оставалось иного выбора, кроме как сделать вид, что так оно и было. Пленницы пристроились по обе стороны от нее. – И Сильвейз, разумеется. Сильвейз, иди сюда.
Внучка Насина переместила свою кобылу поближе, но не стала подъезжать к Аримилле вплотную. Она поехала за ними чуть сзади, а толпа подхалимов держалась за ее спиной, поскольку их не пригласили ехать с Аримиллой. Несмотря на пронизывающий ледяной ветер, забивающийся им в плащи, некоторые из женщин и двое-трое мужчин сделали безуспешную попытку вовлечь девушку в разговор. Она отвечала
Аримилла тоже не видела никаких препятствий для разговоров, не сообразив даже того, что ее болтовня заглушается капюшоном, и без умолку щебетала, пока они ехали в сгущающихся сумерках, перескакивая с кушаний, которые сестра Лира собиралась предложить им на ужин, на свои планы относительно коронации. Эления слушала вполуха, лишь бы не упустить подходящие моменты для одобрительных реплик. Если эта дура собирается простить тех, кто противостоял ей, да еще поклястьсяв этом, то Эления Саранд не будет говорить ей, что это глупо. С нее достаточно того, что приходится… поддакиватьей, делая вид, что слушает. И вдруг одна вещь, сказанная Аримиллой, ткнулась ей в уши, словно шило.
– Вы с Ниан ведь не будете возражать, если вам придется сегодня переночевать на одной кровати, не правда ли? Похоже, здесь не хватает приличных палаток.
Она продолжала щебетать, но какое-то время Эления не могла расслышать ни слова. У нее возникло такое ощущение, словно ее кожу набили снегом. Слегка повернув голову, она встретила ошеломленный взгляд Ниан. Аримилла никаким образом не могла узнать об их случайной встрече, по крайней мере к этому времени, а если даже и узнала, зачем ей предоставлять им удобный случай сговориться? Ловушка? Их разговоры будут подслушивать шпионы? Горничная Ниан или… Или Дженни? Мир закружился, перед глазами поплыли черные и серебряные мушки. Элении казалось, что она вот-вот упадет в обморок.
Внезапно она осознала, что Аримилла спросила что-то непосредственно у нее и ждет ответа с возрастающим нетерпением. Эле-ния отчаянно пыталась собраться с мыслями. Ага, вот оно.
– Позолоченная карета, Аримилла? – Что за нелепая мысль. Все равно что ехать в фургоне Лудильщика! – О, великолепно! Тебе приходят в голову такие чудесные идеи!
Польщенная улыбка Аримиллы несколько успокоила Элению. Эта женщина действительнобыла безмозглой дурой. Возможно, здесь в самом деле недостаточно пригодных для ночлега палаток. А более вероятно, что она просто считает, что ей уже нечего бояться. Что они приручены. Эления оскалила зубы, тут же превратив оскал в жеманную улыбку. Но она отбросила все мысли о том, чтобы дать тарабонцу возможность «развлечь» Аримиллу даже на час. После того как Джарид поставил подпись, у нее оставался единственный способ расчистить дорогу к трону. Все было тщательно продумано и готово, можно начать действовать. Единственный вопрос: кто умрет первым – Аримилла или Насин.
Ночь накрыла Кэймлин лютым холодом, усугубленным резким ветром. То здесь то там мерцание света в каком-нибудь верхнем окне говорило о том, что кто-то еще бодрствует, но большинство ставен было закрыто, и тонкий ломтик луны, низко висящий в небе, лишь подчеркивал темноту. Даже снег, одеялом накрывший крыши и наваленный сугробами вдоль домов, где его не коснулось дневное уличное движение, казался сумеречно-серым. Одинокий человек, закутанный с ног до головы в темный плащ, шагал по замерзшей слякоти слева от мостовой. Он с одинаковой легкостью откликался на имена Даведа Ханлона и Дойлена Меллара; имя было для него не более чем одежда, а человек меняет одежду по мере надобности. За эти годы он переменил немало имен. Будь все как он хочет, он сидел бы сейчас, вытянув ноги перед пылающим камином в Королевском дворце, с кружкой в руке, кувшином бренди под боком и пригожей девчонкой на коленях, но иногда приходится делать то, что хотят другие. По крайней мере здесь, в Новом Городе, можно было пройти. Чего хорошего, когда под ногами замерзшая слякоть, на которой того и гляди поскользнешься, если будешь идти неосторожно? Впрочем, его сапоги ступали здесь не менее уверенно, чем там, на более крутых склонах Внутреннего Города. Кроме того, этой ночью тьма устраивала его.