Перекрестный галоп

Фрэнсис Феликс

— Да, конечно. Тело опознала его сестра.

— Да, но где эта самая сестра была сегодня? — заметил я. — Уж не она ли является получателем страховых выплат?

Он уставился на меня.

— Что вы хотите этим сказать?

— Да ничего, — солгал я. — Так, просто любопытно. Если б, к примеру, умер мой брат и мне пришлось бы опознавать его, тогда я непременно посетил бы слушания. — Откуда мистеру Хугленду было знать, что повестка Стелле Бичер от коронера лежит сейчас у меня в кармане?

— Почему вы не сказали этого в суде? — спросил он.

— Да потому, что не являюсь, как принято у них выражаться, «официально заинтересованной стороной», — ответил я. — И выступить мне вряд ли разрешили бы. К тому же присутствовать на заседаниях членам семьи усопшего не обязательно. Да и потом у меня не было доступа к отчету патологоанатома. Насколько я понимаю, он мог бы провести анализ ДНК и сравнить его с анализом Уорда, имеющимся в базе данных.

— Каким образом образчик ДНК мистера Уорда оказался в базе данных? — спросил он.

— Просто потому, что два года назад он был арестован за битье окон, — ответил я. — Так что должен храниться в базе данных полиции.

Мистер Хугленд раскрыл блокнот и что-то в него записал.

— Ваше имя, простите? — спросил он.

— Это так важно?

— Но нельзя же выдвигать подобного рода обвинения огульно и анонимно.

— Я никого не обвиняю, — ответил я. — Просто спросил, уверены ли вы, что в машине был Родерик Уорд.

— Но это и есть обвинение. По меньшей мере, в подлоге.

— Или убийстве, — сказал я.

Он снова уставился на меня во все глаза.

— Вы это серьезно?

— Вполне, — ответил я.

— Но почему?

— Знаете, все как-то слишком просто, — сказал я. — Поздней ночью на сельской дороге практически никакого движения, столкновение на низкой скорости, небольшой синяк на виске, наличие спиртного в крови, машина съезжает в реку там, где не слишком глубоко, пострадавший не делает ни малейшей попытки выбраться из нее. Страховка… Мне продолжать?

— И что же вы собираетесь делать с этой вашей теорией?

— Да ничего, — ответил я. — Это ведь не у меня был клиент, застраховавший свою жизнь на большую сумму.

По лицу было заметно, что его гложут сомнения. Должно быть, задавался вопросом: уж не сумасшедший ли свалился ему на голову?

— Терять вам в любом случае нечего, — заметил я. — Можно, по крайней мере, раздобыть анализ ДНК и выяснить, являлся погибший Родериком Уордом или нет. Возможно, патологоанатом уже сделал это. Так что советую прочесть его отчет.

Он промолчал, задумчиво смотрел в какую-то точку у меня над головой.

— И еще спросите патологоанатома, проверял ли он воду, попавшую в легкие. Может, она вовсе и не из реки.

— А вы, я смотрю, человек подозрительный, — пробормотал мистер Хугленд и посмотрел мне в глаза.

— Барашек Бо Пип [10] в болоте погиб или его украли?

Он рассмеялся.

— Шалтай-Болтай [11] свалился во сне или его столкнули?

10

Из народного детского стихотворения «Малышка Бо Пип», впервые опубликовано в 1805 году.

11

Шалтай-Болтай — персонаж книги Л. Кэрролла «Алиса в Зазеркалье», перевод С. Маршака.

— Вот именно, — кивнул я. — Визитка у вас есть?

Он достал визитку из нагрудного кармана пиджака, протянул мне.

— Позвоню вам. — И я направился к выходу.

— Хорошо, — крикнул он мне в спину. — Только обязательно позвоните!

Глава 11

Проснулся я от боли. И в черной, даже чернильной, непроницаемой тьме.

Где я?..

Страшно болели руки, голова просто раскалывалась, лицо прикрывала какая-то тряпка, кусок грубой кусачей ткани, похожей на мешковину.

Что произошло?..

Ощущение такое, будто меня подвесили за руки, и от этого страшно ныли плечи, и спина тоже ныла от боли. В голове стучало, точно кто-то пытался пробить череп с помощью отбойного молотка. И еще меня тошнило, сильно тошнило, а от тряпки, прикрывающей лицо, исходил противный кисловатый запах блевотины.

Как я здесь оказался?..

Я пытался вспомнить, но дикая боль в руках не давала сосредоточиться. Взрыв самодельной мины не имел к этому никакого отношения. Все верхняя половина тела изнывала от чудовищной боли, я слышал собственные стоны и крики. Тот, кто считает, что от слишком сильной боли человек теряет сознание, — абсолютный идиот. Мозг мой работал ясно и четко и не имел ни малейшего намерения вырубиться хотя бы на секунду. «Интересно, — подумал я, — сколько нужно боли, чтобы убить человека? Может, пришло время умереть?

Или это всего лишь очередной кошмарный сон?

Нет, — решил я, — никакой это не сон. Это, сколь ни прискорбно, самая настоящая реальность».

Интересно, выдернуты ли у меня кости из предплечий? Я совсем не чувствовал рук и вдруг страшно испугался.

Может, я в плену у талибов? От одной этой мысли дикий страх способен вселиться в сердце. Я был близок к панике, а потому решил отбросить эту мысль и сосредоточиться на местоположении этих болей и их причинах.

Кроме спины и рук, болели ноги, их жгло как огнем, особенно ступню.

— Сконцентрируйся! — вслух приказал я себе. — Сосредоточься. — Почему так жжет ступню? Потому что она стоит на полу. Тут я впервые за все время понял, что вовсе не подвешен. Вытянул вперед левую ногу, согнул ее в колене. Потом распрямил и поставил на пол. Я встал. И, о чудо! Дикая боль в спине и плечах тут же прекратилась. Поразительное изменение. Я уже не хотел умирать. Нет, я намеревался жить дальше.

Где я? Кто привел меня сюда? И почему?

Эти вопросы непрестанно вертелись в голове.