Перекрёсток двенадцати ветров
Шрифт:
– Когда стране твоей горестно -
Позорно иметь успех!.. Это я не помню, кто сказал, но правильно.
– Какой ты… - Светка только заморгала.
– Как из кино. Такой… - она показала рукой что-то непонятное, но красивое.
– Ну всё равно. Когда ты будешь учиться… можно я буду с тобой встречаться?
– она заторопилась: - Только с тобой! Я больше ни на одного мальчишку не погляжу! Чем угодно клянусь! Рат, пожалуйста! Я на что угодно согласна, только с тобой…
– А Егор?
– спросил Рат. Светка вздёрнула брови:
– Ты что, не видишь, как они с Ксанкой друг на друга смотрят?.. Рат…
– Семицветик… - Рат потянулся к ней губами… и вдруг отпрянул.
– Что?
– разочарованно выдохнула закрывшая было глаза девчонка.
– Что-то… - Рат озирался.
– Вернее - кто-то… - он повёл плечом, и "егерь"[30] скользнул ему в ладонь.
– Ну-ка, пошли обратно в лагерь, Свет…
– Я не боюсь, - и Светка спокойно взяв своё оружие наизготовку, встала спиной к спине Рата.
– Опять хунхузы?
– Нет… - покачал головой Рат.
– Я не знаю, кто это. Пойдём поскорей. И сегодня нам надо выбраться на во-он то плоскогорье, - Рат кивнул на холмы, как бы парящие над лесом.
– За ними должен начинаться спуск к Зее…
…Вечерний лагерь был наконец-то достойным этого звания. Банда, оставшаяся валяться в овраге недалеко от того места, где совершились и до этого сразу несколько трагедий, была неплохо снаряжена - кстати, в основном из русских же охотничьих магазинов. Рат уже пообещал себе, что не бросит всего этого просто так - карабины, мачете, патроны, охотничьи ножи, рюкзаки, пистолеты (патроны от ТТ, имевщихся у трёх хунхузов, кстати, подходили к возвращённому "маузеру", который по-прежнему тяжело висел на бедре Сашки), кучу разных мелочей, которые превратили переход по тайге в турпоход, какой задумывался с самого начала. Всё было бы совсем хорошо, если б не возникавшие время от времени у каждого мысли о том, что чувствуют родные. Впрочем, никто этими мыслями не делился с другими, думая, что он один поддаётся такой "слабости".
Сашка тренировал Светку и Егора - те раньше не проявляли никакого нитереса к рукопашному бою, хотя в английской школе Егора заставляли заниматься боксом. Ксанка и Рат просто отдыхали - точнее, Рат следил за едой, Ксанка чинила куртку Егора. Было довольно шумно, но Рат не прослушал - вскинулся, хватаясь за карабин, тихо сказал:
– Ну-ка… - все тут же похватали оружие, присев и озираясь.
– Кто там?
– металлически- повелительно спросил Егор.
– Ну? У нас пять стволов… Выходи!
Человческий голос поизнёс что-то непонятное, и к костру из темноты, вытянув вперёд руки, вышел бесшумно движущийся пожилой человек - невысокий, плотно сбитый, с морщинистым коричневым лицом, узкими глазами, вислыми тонкими усами и жидкой бородкой. Он улыбался, показывая редкие зубы. Непонятная куртка была перетянута самодельным поясом, на котором висели кожаный мешочек и нож; мешковатые штаны заправлены в подобие обмоток, ноги защищены кожаными сандалиями. За плечами старика висели большой лук, обтянутый берестой, и колчан с поднимавшимися над ним белыми перьями.
– Добрый вечер… - ошалело сказал Светка. Егор и Сашка вообще раскрыли клювы.
Ксанка и Рат напротив - выглядели спокойными, словно визит был само-собой разумеющимся делом. Рат указал на огонь:
– Садитесь… Понимаете русский?
– Да, - старик кивнул, ловко усаживаясь к огню с поджатыми калачиком ногами. Улыбнулся снова, показа на Рата, на Светку, на Егора: - Лоча, лоча, лоча?[31]
– Лоча, - кивнул Рат.
– А вы?
– Ламут,[32]– кивнул старик.
– Ламут?
– он указал на Ксанку. Та покачала головой:
– Бурят.[33]
– Бурят?
– старик нахмурился.
– Плохо. Лоча хорошо. Бурят плохо.
– Чего это он?
– Сашка потер нос. Рат объяснил:
– Он ламут. Эвен. Не эвенк, эвен… Дайте поесть, надо покормить.
Старик еду взял, но есть почти не стал, зато с удовольствием выпил чаю. Всё это время он молчал, без любопытства, но доброжелательно разглядывая узкими глазами окружающих его ребят и девчонок. Потом показал пальцем на Рата:
– День пути, - махнул рукой назад, - бил хунхуз, казак? Вот хунхуз?
– он показал восемь пальцев.
– Вот, - остались пять пальцев, - ты бил, - вот, - три пальца повисли в воздухе, - кайгук бил? Видел кайгук?
– О чём он?
– спросил Егор. Рат повернулся к нему:
– Помолчи… Не обижайтесь, он понял, что я старший, вы не должны вмешиваться.
– Он что, в средневековье живёт?!
– без насмешки, скорей с изумлением, спросила Светка. Ксанка ответила ей тихо:
– Нет, в каменном веке. Я серьёзно…
– А кто такой…
– Свет, помолчи, - попросила Ксанка.
– Простите, - Рат кивнул старику.
– Они не отсюда, они издалека и не знают порядка…
Я видел кайгук. Он нас не тронул.
– Доброе дело… - кивнул старик.
– Куда идёте, лоча? Почему молодые одни идёте?
– К людям, - вздохнул Рат.
– Мы заблудились… - глаза старика весело сощурились ещё больше.
– Там Зея?
– он указал рукой.
– Зея, Зея, - кивнул старик.
– Туда плохо. Там кайгук живёт. Второй раз не пожалеет.
Вы идти к нашим. Вот, - он показал пятерню, ещё два пальца, - путь туда. Наши бывают у лоча. Лето выйдет - опять будут. Вы к своим с ними будете.
– Неделю к ним тащиться и до конца лета ждать?!
– ахнул Егор.
– Да… - но Ксанка ткнула его под рёбра, и он, икнув, умолк. Рат, впрочем, так и так покачал головой:
– Нет, нам нельзя… Дома думают - мы умерли. Все плачут, поминают нас. Мы так пойдём, - он указал рукой на запад.
– Кайгук нас не тронет. Мы не боимся.
– Или мне сейчас объяснят, кто такой кайгук, или я завизжу, - веско сказала Светка.
– Правда, Рат, - взмолился Егор, - хватит этого индейского разговора!
– Извините, - Рат поклонился старику и повернулся к остальным.
– Кайгук - это злой дух. Ещё говорят - лесной человек. И ещё по-разному.
– Фигня, - высказалась Светка. Но Егор, помедлив, ответил: