ПереКРЕСТок одиночества
Шрифт:
Пусть даже пробыл он тут не тридцать, а двадцать лет – тюремное заключение не молодит, а старит, оттого выглядит старше. Все равно срок огромный! Двадцать лет! У него было время поразмыслить о бренности существования.
Пешка и ключ. Не выходят у меня из головы. Не выходят и все тут…
Но это мне только на пользу – больше нетерпения, больше ража, больше сил в руках скребущих пол и сдирающих с него черную засохшую грязь. Я обследую свою келью сантиметр за сантиметром. Проверю каждый миллиметр. Ощупаю каждый шов между кирпичами.
Пешка и ключ…
Ключ блестящий, медный, небольшой. Бородка довольно сложная. Ключ
Пешка. Деревянная. Светлая. Белая. Ничего выдающегося из себя не представляет. Стандартная форма. Резиновый кругляш скрывает вырезанную в основании шахматной фигуры печать. После того как я прижал печать к столу на нем появился довольно красивый и символичный оттиск.
Рисунок.
Две руки – кисти и запястья – держатся за опущенный рычаг. Они образуют тупой угол. Внутри угла изображена пешка и цифра восемь расположенная в ней. Над пешкой еще две кисти руки – ладонями вверх. Пальцами друг к другу. На одной ладони лежит хлеб. На другой яблоко. Над руками двусторонняя короткая стрелка. Такой вот рисунок. Пиктограмма какая-то. Слов нет. Но это и понятно – рисунок то едва различить можно. Куда уж тут буквы лепить.
Пиктограмма на то и пиктограмма, что должна быть понятной любому.
Две руки на опущенном рычаге. Опущенный рычаг – активированный рычаг. Все рычаги в моей келье активируются опусканием до упора. Две руки на опущенном рычаге – символ работы, символ выполнения своих обязанностей, так сказать.
Пешка с цифрой восемь. Пешек на доске по восемь штук с каждой стороны. Всего шестнадцать. Но это два цвета. А тут только белый. Уже сложно. Но предположу, что померший дедуля был Пешкой-8. Звучит не очень, если честно. Пешка фигура разменная, их легко смахивают с доски, и они слабее любой другой фигуры. Да, пешка может стать ферзем. Если повезет дойти аж до другого края доски. В общем – так себе ранг фигуры. Пешка она везде пешка. Так и просится сравнение с шестеркой.
Над пешкой еще две ладони. На одной хлеб, на другой яблоко. И стрелка двусторонняя. Даже думать не надо – это обмен. Мен. Бартер. Натуральный обмен. Ты мне хлеб – я тебе яблоко. Ты мне нож – я тебе сапоги. И так до бесконечности. Дело хорошее. Взаимовыгодное. Одна только проблемка вырисовывается – для обмена нужно как минимум двое заинтересованных лиц. Сам с собой обмен совершать не станешь.
И откуда в одиночной камере взяться второму узнику?
Откуда?
Это крайне важный для меня вопрос. Перед мысленным взором так и маячили две ладони протягивающие друг дружке предметы мена.
Откуда взяться второму человеку?
Тут положены свидания? За хорошую работу. Раз в год. Ага. Ну может чуть чаще. И где дверь? Я тут кроме люка в туалете дверей не видел.
Ледяная стена. Опять все упирается в эту стену – и опять в буквальном и переносном смысле сразу. Скорей бы чертовая ледяная пробка растаяла и открыла мне путь!
И все равно сомневаюсь, что все так просто. В этом месте по-простому не бывает.
Три часа я отработал в ровном неспешном темпе. Миновал лежак. До первого рычага и стола рукой подать. Сегодня уже доберусь. Передо мной почти идеально чистый пол. Гордость берет за свое усердие. Разрезанная пластиковая бутылка заполнилась «почвой» до отказа. Начал сваливать скопленное рядом. Много же тут грязи накопилось.
Ценными находками пол не порадовал. Два предмета
Настало время рычагов. Первый до упора вниз. Второй до упора вниз. Третий не поддался – в прошлый раз было то же самое. Разящий рычаг застопорило? Не думаю. Скорее его время пока не пришло.
Кормильня разродилась мелодичным призывом и вспышками света. Уже неспешно сходил за едой, притащил к столу. Принимать пищу стоя надоело. Скрестив ноги уселся на стол. На импровизированную скатерть опустил лепешку-поднос. Блюда стандартные. Хлеб, гороховое варево, кусочек рыбы. Я надеялся на яблоко или еще какой фрукт. Но не повезло. Еще один повод беречь сухофрукты.
После обеда отмылся и отправился спать. Одежда и одеяло просохли. В душе то приятное чувство, что испытывает под конец дня каждый хорошо потрудившийся человек. Удовлетворенность, довольство собой, спокойное ожидание завтрашнего дня.
Сколько дней я уже здесь? Трудно сказать. Время летит быстро. Но не вижу особого смысла в отсчитывании каждого минувшего дня – это может и к депрессии привести. Стоит появиться упорной мысли вроде «моя жизнь впустую проходит в застенках»… и это будет началом конца. Уверен, что несколько моих предшественников закончили жизнь сумасшедшими.
Еще кто-то мог опуститься до состояния животного. А зачем заботиться, чтобы светоч разума не угасал?
Кому нужен интеллект там, где для выживания достаточно дергать всего за два рычага?
Если выполняешь эти простые условия – два рычага вниз до упора, как только гаснет свет – то здесь всегда будет тепло и светло, а у тебя будет достаточно пищи. Побеседовать не с кем. Телевизора нет. Компьютера тоже. Нет и книг. Чем занять разум? Бесконечным созерцанием стен? Подсчетом кирпичей? И потихоньку человек начинает деградировать…
Поэтому я буду закалять тело и разум и не стану подсчитывать количество дней прошедших в заключении.
Закутавшись в одеяло, улегся под первым рычагом. Сложил руки на груди. Затих. Надо выспаться. И новый временной лимит мне это вполне позволяет.
Спать…
***
Встал я через восемь часов полноценного сна. Три вынужденных кратких пробуждения прошли почти незаметно. Прекрасно отдохнул, восстановил силы. Сделал зарядку, особое внимание уделив приседаниям. Сходил умыться. Тщательно проверил тело на предмет незамеченных ранок, прыщей, потертостей и прочих нежелательных повреждений. Обнаружил небольшую царапину на запястье. Уже затягивается, следов воспаления нет. Теперь тренировка с гирей. Тело тихо протестует, но я не собираюсь прислушиваться к его трусливым сигналам. Закончив, хорошенько вымылся. Протер гирю. Я готов к работе.
Осмотрел рабочий инструмент. Скребок с деревянной ручкой. Несколько истертых тряпок. Обмотки для коленей – очень боюсь их застудить. В камере тепло, но каменный пол – это каменный пол. Если лишусь коленей, жизнь превратится в ад. Да и банальная простуда нежелательна.
Снарядившись, принялся за дело. Для начала убрал новые пятна грязи с уже вычищенных участков – наследил, когда бегал к воде и кормильне. Следом взялся очищать новый квадрат. Скребок быстро справлялся с черной пленкой, легко отдирал лепешки грязи. Я планировал проработать несколько часов. Но через час произошло событие кардинально изменившее мои планы.