ПереКРЕСТок одиночества

Михайлов Дем Алексеевич

Грохот.

За спиной грохнуло так, что у меня чуть сердце из груди не выпрыгнуло. Невероятно страшный шум. Первое что подумал – обвалился потолок. А когда обернулся, увидел скачущие ко мне из сумрака серые и белые камни. Они ударялись о пол и разлетались осколками. Скользили как хоккейные шайбы. Летели от одной стены к другой. Один из странных камней докатился до моих ног. Я глянул на него и, выронив скребок, заспешил по коридору. Не камни. По коридору скакали куски мокрого льда. А значит…

Ледяная стена рухнула!

Таяние подточило ледяную прочность и, не выдержав собственного веса, ледяная стена обрушилась. Судя по тому, что посреди коридора осталась большая

куча крошенного льда, таяние выело из ледяной глыбы-затычки сердцевину и так провалилась сама в себя. Стоя у груды льда высотой мне по пояс, я жадно смотрел вперед.

Разочарование.

Радость.

Нетерпение.

Задумчивость.

У каждой эмоции своя причина появления.

За грудой льда коридор тянулся еще шагов пятнадцать и заканчивался тупиком. Но тупиком странным – стена представляла собой металлическую плиту. Рядом с плитой рычаг. Плита, рычаг и почти весь тупик заледеневшие. Совсем рядом со мной от коридора отходят два прохода. Пол покрыт льдом и водой. Плавает и лежит какой-то мусор. С потолка капает.

Обойдя кучу льда, я встал в центре коридора и посмотрел сначала налево, затем направо. Тяжело вздохнул. Боковые отвороты были идентичны друг другу. Тянулись шагов на восемь-десять каждый, затем тупики. В кирпичных стенах вмуровано по достаточно большой железной плите. Рядом с каждой плитой по рычагу. И опять лед. На потолке сосульки. К основному коридору по потолку и стенам тянутся длинные языки льда и снега. Странно… разве такое бывает? Чтобы лед тянулся странными извилистыми линиями по стенам, полу и потолку, причем тянулся к центру креста. Мне в спину дышало тепло. С остальных трех сторон тянуло ледяным холодом. Тепло шло от обжитой мной части тюремной кельи – от ножки креста.

Креста…

Да. Сравнение точное.

Я стоял точно в центре своеобразного перекрестка. В центре креста с куцыми боковыми перекладинами.

Моя тюремная келья, с наконец-то четко обозначившимися границами, представляла собой крест. Два перекрещенных тупиковых коридора с кирпичными стенами. Прямо ирония – я «свободен» как птица, могу податься на все четыре стороны.

Ладно…

Огорчение огорчением, но просто так стоять глупо. Осмотримся.

Я свернул для начала направо. По стылому коридору прошел до вмурованной в стену плиты. Железо. Или сталь. Пятна ржавчины пятнают металл. Размер прямоугольной плиты где-то полтора метра в высоту и метр в ширину. Я взялся за рычаг. Потянул. Тот не шелохнулся.

Ладно.

Я развернулся и пошел обратно. Миновал перекресток. Дошел до конца левого отворота. Такая же плита. Такой же рычаг. Потянул. Рычаг не поддался.

Ладно…

Вернувшись к перекрестку, свернул в оставшуюся неизведанной сторону – к «голове» креста. Тут холодней всего – это стало ясно сразу. В лицо ударил ледяной холод. Стены прямо похрустывали – на них появлялась и исчезала изморозь. Я замер в изумлении – изморозь появлялась и исчезала пульсациями. С интервалом где-то секунд в десять. Пугающе красиво. За секунду стены вокруг большой стальной плиты покрываются белой волной изморози. Похрустывающая белая волна стремительно бежит к перекрестку, но сдается метра через два. Замирает. Еще через пару секунд начинает быстро таять. На стенах обильная влага. И снова – ш-шах! И от стальной плиты бежит новая волна белоснежного инея. Во время наступления изморози в коридоре сильно холодает. Во время отступления напирающее сзади тепло «разбавляет» ненадолго холод.

Вот такого поведения изморози я тоже что-то не могу припомнить.

Может там снаружи какой-то генератор холода, посылающий волны мороза?

Как

еще можно объяснить такое поведение инея?

Взявшись за ледяной рычаг, попытался его опустить. Рычаг не шелохнулся.

Ладно.

Я сходил в каждом направлении и везде добился примерно одинаковых результатов. Задержусь в «голове» и осмотрюсь. Честно говоря, осматривать тут особо нечего. Но это только на первый взгляд. А если присмотреться…

Железная плита закрыла или заменила собой всю тупиковую стену. Более того – она загибается на девяносто градусов в двух местах – снизу и вверху. И тянется немного по потолку и полу – примерно на метр. Присев, я изучил место сгиба. Тут не просто изогнутый металл. И не сварочный шов. Я отчетливо увидел тончайшую щель. Три плиты соединены воедино.

Я встал.

Упер руки в бока.

Вот она. Если я понял правильно, то вот она – дверь моей камеры. Огромная, больше похожая на люк грузового самолета, но все же дверь.

Выход отсюда.

Мой выход.

Никаких следов замочной скважины. Или щели для осмотра камеры тюремщиками. Просто стальная плита, перегородившая коридор. А на плите немало символов. Большая их часть мне непонятна. Но некоторые надписи и рисунки вполне доносят смысл.

В центре плиты – раскрытый глаз. Нарисован черной краской. Под ним несколько надписей. Понятна только одна: «Узри же! И устрашись!».

Интересно…

Вокруг глаза нарисованы черные человечки. Как в рассказе о Шерлоке Холмсе «Пляшущие человечки». Некоторые на коленях, держатся за голову. Некоторые убегают. Четвертые просто стоят. Кто-то вытягивает руки в страстной мольбе.

Другие надписи… их на плите удивительно много. Но мне они непонятны. Разобрать и понять могу только три.

«Окно в кошмар».

«Не открывай ставни коль духом слаб!».

«Мама…».

Ладно.

Попробовав дернуть рычаг еще раз и убедившись в тщетности этой попытки, я решительно повернулся к плите спиной и пошел к перекрестку.

«Окно»? «Ставни»? «Узри же»?

Тут не может быть двоякого толкования. Все понятные мне надписи указывают на то, что это не дверь. Это окно. Окно в кошмар. Невольно поежился. Это в романе ужасов приятно читать подобные строки. Но не в реальной жизни. А еще эти жутковатые волны белого инея, набегающие на стены подобно океанскому прибою… они добавляют немало страха. А еще я никак не могу отыскать для этих волн логического объяснения. И от этого начинаю злиться. Чтобы не поддаваться вредным эмоциям, следует заняться делом.

Я начал с осмотра ныне доступной мне части крестообразной кельи. И постарался успокоиться насколько это возможно. Прошелся по новым для меня коридорам еще раз, расслабленно скользя взглядом по стенам. Ничего специально не искал. Просто смотрел. В первый раз смотря в любую сторону. Во второй раз глядел только на стены по левую руку. В третий разглядывал стены по правую. Пройдясь третий раз, прогулялся до стола и взял одеяло. В головной части креста было куда прохладней.

Резкий перепад температур. Неприятно и чревато заболеваниями. Около стальной стены в голове креста – минусовая однозначно. А при морозном «выдохе» температура падает еще ниже. В задней же части креста, возле кормильни – жарко. Не парилка, но даже в рубашке начинаешь потеть. Вот и получается, что в голове Арктика, а в… в заднице Африка. Около лежака тоже жарковато. У стола, над которым встречаются тепловые потоки, должно быть еще жарче, но там наоборот вполне комфортно. Теперь, когда вся тюремная келья доступна для меня, надо подобрать такую одежду, чтобы годилась для любой части камеры. Один предмет одежды я уже подобрал.