Перекрёсток семи дoрог
Шрифт:
Но на мужика и его терзания никто не обратил внимания. Эрих подошёл к своей телеге и сгрузил ношу прямо в наваленное под ноги сено. И только тут Деркач разглядел, кого же он нёс. Потому что внимание привлёк хвост. Огромный, почти в рост человека лис. Тот же самый или такой же? Пойди, разбери их! Сзади к ним подошли Рауфер и ещё один лис. Второй лис был одет. Он хромал, цеплялся за барона, но шёл сам.
– Я не буду ждать, – сказал Рауфер лежащему на сене лису. – Мне надо срочно ехать дальше.
Лис молча смотрел ему в лицо, тяжело дыша.
– Поскольку ты в таком состоянии запросто сдохнешь, могу сделать для тебя только одно. Добить, чтобы не мучился.
Стоящий рядом с бароном одетый лис коротко взвизгнул. Несколько секунд стояла тишина, только тяжёлое, с хрипом, частое дыхание раненного нарушало её. А потом он тихо выдохнул:
– Я сам.
– Как хочешь, – барон повернулся к нему спиной.
И чуть не столкнулся с Петром, слезшим с кареты и подошедшим к ним.
– Ииить… Это шо с ним, господин барон? Никак, подстрелили хореньку?
– Да, не свезло принцу. Думает, что если голый ездит – то ему всё можно.
– Водички б ему надо…
– Не надо! У него стрела в брюхе. Сдохнет.
– Не, вот так – точно сдохнет. Слышь, малой! – позвал дед Эриха. И выглядело это как насмешка, потому что Эрих был как три Петра. – Вот на тебе фляжечку. И ты ему по крышечке каждые пять минут в пасть плескай. Он от того не сдохнет, но всё легче будет твари божей.
– Какая он «божья тварь», нахер? – сплюнул наёмник, но фляжку взял.
– Какая ни есть, – покладисто возразил Пётр. – Ну, что, господин, едем дальше?
– Поехали, – махнул Рауфер.
И снова телега скрипит и качается под спиной. А сверху проплывают на фоне звёзд чернильные макушки деревьев. Деркач лежал в телеге и переживал. Первый его выезд с бароном показал полную мужицкую несостоятельность как слуги. Что он может? Видеть – не может. Не будь рядом Марты и Эльфинора – его бы зарубили в единый миг. А он бы и не понял, кто и откуда. Внимания к спутникам – никакого. Та же Марта озаботилась помощью, проследила, чтобы ветками не хлестало. А он? Лис этих, кажется, все знают. Только для него они в диковинку. Бесполезная он обуза, и какое счастье, что барон настолько добр, что согласился взять его с собой. В неоплатном долгу ты перед ним, Иван. Господи, благодарю тебя, что послал мне эту встречу и этих людей!
Ехали долго. Деркач успел задремать, и никто не пенял ему за это. А когда поднял голову – въехали в какую-то деревню. Барона здесь, судя по всему, знали, потому что из дома выбежали люди, кланялись, о чём-то спрашивали… Потом побежали, сняли лиса с телеги, унесли в дом.
– Что мне делать-то? – спросил Деркач у Марты.
– Пойдём, устроимся где-нибудь на ночёвку, – ответила та, зевая.
– Ну, спать – это дело нехитрое. Но я ж должен что-то делать? Я ж барону вроде как слуга?
– Он тебе что-нибудь говорил делать?
– Нет.
– Значит, первейшее твоё задание сейчас – выспаться! Когда ты и где понадобишься – неизвестно, а если ты при этом будешь уставший или сонный – и какой ты тогда слуга? Так что пошли спать.
Деркач разыскал домик с резным окошком в дверце, с наслаждением посетил его. И понял, что спать прямо сейчас – не хочется. А в горнице толпился народ, и местный, и бароновы слуги. Сам барон сидел за столом, о чём-то беседуя с хозяином, а на лавке, окружённый фонарями и свечами лежал лис и повизгивал. Возле него суетились две бабки, их окружила толпа человек десять, так что Деркач едва смог заглянуть через плечи… И тут же убрал любопытный нос. Лапы лиса были прочно привязаны к лавке за головой и внизу, а бабки копались в его ране. От этого зрелища здоровому мужику сразу поплохело, тонкие повизгивания лиса сразу же стали едва сдерживаемыми стонами. Да, сам бы Деркач от подобного уже орал благим матом. И он почёл за лучшее убраться подальше, не смотреть. Полежал на полу, сунув под голову свёрнутый тулуп, и опять пришёл к мысли о собственной бесполезности и тщетности. Он собрался убивать дракона. Мстить за жену. И что? От малейшей раны совершенно чужого ему лиса – сам чуть в обморок не падает. Хорош вояка! Что он сможет сделать с драконом? Вот будет радость то, когда они все навалятся на монстра, у того кровь потечёт, а он – бабах, и в кусты?!
Деркач решительно встал.
– Ты куда? – сонно спросила Марта.
– Спи. Приду скоро.
Он вышел в горницу. Бабки уже закончили обихаживать раненого, и теперь барон с ним ругался.
– Я тебе сразу предлагал, давай добью!
– Заткнись, человечина, – слабо отвечал лис, дыша тяжело, со свистом.
– Потому что если ты будешь о своей клановой чести печься – всё равно сдохнешь! А где сейчас твоя хвалёная красота? Уймись уже!
Лис молчал, глядя в потолок и часто двигая боками.
– Так что смирись, что сейчас ты некрасив. Поэтому прикройся.
Второй лис сидел на полу рядом и тоже часто дышал, поворачивая морду то к одному, то к другому. И молчал.
– В общем, если будешь клыкаститься – я тебя прямо тут и прирежу. Давай!
Лис поднялся и осторожно, почти нежно укрыл лежащего чистым покрывалом. Тот только сглотнул и закрыл глаза.
– Ну, так и будешь сидеть у лап хозяина? – спросил у него барон.
Лис только кивнул.
– Вот и хорошо. Если что – зови, поможем. А, Иван? Что, выспался?
– Нет, господин барон. Я… Это…
– Ну, пойдём, поговорим, – Рауфер вернулся за стол.
Деркач сел на лавку. Удивительно, только что в комнате толпились люди, и вот – никого. Только они с бароном да лисы. Рауфер взял глиняную кружку, плеснул из кувшина, подвинул шорнику.
– Ну, говори. Что тебя подняло среди ночи?
– Я чувствую себя бесполезным, господин барон.
– Оставь ты этого «господина» вон, ему, – Рауфер кивнул на лиса, сидящего возле лавки и преданно глядящего в морду раненому. – Это у них господинство чуть не в крови.
– А что так?
– Ты что, про хоренов ничего не знаешь?
– Нет… Как к вам обращаться?
– Да так и зови Вольфгангом. А если сложно для тебя – можешь даже «волком» звать, я не в обиде, – Рауфер криво усмехнулся и отхлебнул из кружки.
Деркач тоже отпил кисленького вина. Пить не хотелось, но для поддержания разговора – почему ж нет?
– Эти, вон, тоже меня как Волка знают. А вообще, конечно, странные они. У нас благородство определяется родством. И благородный должен быть честным, справедливым, верным. Ну, ещё хорошо бы – умелым воином, умным хозяином, добрым и так далее. Но мы же понимаем, что так не бывает? – барон снова криво усмехнулся. – А они, вишь, помешаны на красоте. И благороден у них не тот, кто самый умный или доблестный, а кто самый красивый. И о той красоте они пекутся так, что ой, ей! Причём, что самое интересное, – барон поглядел на лиса, повернувшего к ним одно ухо, – в отличие от баб, им ту красоту наводить искусственно нельзя. Ну, там, причёсываться, стричься, намазываться. Только естественная красота! И вот тот, кто красив телом – тот для всех прям образец для подражания. А если хоть какой недостаток у тебя, ну, там, шерсть не того оттенка или форма спины не та – то этот недостаток надо прикрывать. Одеждой.