Перекрёсток вселенных
Шрифт:
— Нет, у вас не получиться отсидеться в ракете, — сказала вслух Никитина, — вы должны! Капитан! Или вы думаете спрятаться в капсуле сна? Это совсем на вас не похоже! Чего вы испугались?
Никитина колебалась, воображение, рисовавшее страшную гибель капитана первой экспедиции, не давало покоя. Её пугало не то, что она может увидеть в его записи, но что она будет при этом испытывать. Но она заставила себя собраться, решив действовать даже вопреки разуму. И вот она уже движется в шестой квадрат.
Робот тащился за ней, жутко скользил, но удерживал равновесие. Всю дорогу до места трагедии, Никитина боролось с моральной стороной дела. Имеет ли она право волновать прах капитана первой экспедиции? Что она пытается выяснить в его записи?
Когда Никитина с помощником преодолели пропасть, они без труда нашли объект. Космонавт приблизила к поверхности льда сканер. Ничего. Как она и предполагала. Сканер не мог прочесть чип. Тогда, робот, следуя указаниям, принялся крошить лёд. Здесь нужна была ювелирная точность. Он аккуратно срезал слои, чтобы не повредить древний костюм. Свет звезды, озарявший поверхность колец и спутник, где они находилась, померк. Они зажгли фонари и продолжили работу. Всё складывалось удачно и вскоре на поверхности лежал древний скафандр, покрытый тонким слоем льда.
Дрожащей рукой она провела по древнему шлему, он был полностью затемнён. Оставалось доставить ледяной саркофаг в ракету, чтобы извлечь чип с камерой. Главное, чтобы он не слишком был повреждён. Замёрзшая жидкость внутри организма могла сместить крохотный чип. Но нужно добраться до него, попытаться расшифровать информацию.
Робот взял на себя тяжёлую ношу, подцепив груз клешнёй. Никитина предусмотрительно закрепила тело Зимородкова к корпусу робота гибким тросом. Они прыгнули в пропасть. Сердце тяжело отбило десять ударов, и вот они на большом спутнике. Пока они медленно брели с грузом по льду, мысли беспрестанно роились в её голове.
«Вячеслав Зимородков! Шестьсот лет во льдах! Почти вечность. А ведь вам было всего тридцать пять, когда вы отправились на экзопланету! Вы утверждали, что человечество ждут бесчисленные неизведанные миры. А мы никак не можем их достичь. Признаюсь, я с замиранием сердца перечитывала ваши книги, изучала теорию. Вы полагали, люди скоро изобретут новые корабли, которые свободно каждого из нас понесут сквозь вселенную. Будто земные эцкары, в которых мы носимся по небесным шоссе. Я мечтала последовать за вами. И как видите я выполнила обещание с доскональной точностью. Парадокс! И всё же… я благодарна судьбе! Вы смогли посадить ракету, в отличие от меня. Спасибо, вы спасли мне жизнь!»
Никитина добралась до ракеты. Теперь перед ней стояла ответственная задача, пробраться к чипу, пробурив ледяную крышку скафандра и плоть, но сделать это так, чтобы не нанести большого вреда. Никитина сперва сомневалась, но единственно целесообразным вариантом, ей виделась естественная разморозка.
— Надеюсь, всё пройдёт как по маслу, — поморщилась Тана, взглянув на скафандр с трупом внутри.
Ледяной саркофаг поместился в лаборатории, внутри которой женщина увеличила температуру, чтобы объект поскорее растаял. Сама она разделась до нижнего белья, чтобы не потеть. Временами она подплывала к скафандру, измеряя температуру. Несколько долгих минут прошло в ожидании. Порой Никитина задумчиво всматривалась в изображение на табло, где можно было видеть содержимое скафандра, разглядывала заросшее рыжей бородой белое лицо с открытым ртом. От холодного пара, что источал костюм, её бросало в дрожь.
Больше книг на сайте - Knigoed.net
Никитина ощущала сильную физическую усталость. Она решила оставить объект, чтобы подкрепиться. Однако, скоро ей это сделать не удалось. Старый пищевой блок снова не желал работать как надо. Приходилось долго копаться в меню, нажимая сенсорные кнопки на табло, а потом получать вместо требуемого жидкую смесь ингредиентов, из которых должно было состоять блюдо.
Никитина отвлеклась на пищевой блок, пытаясь добиться от машины подчинения. Затем, так и не получив нормальной еды, она забралась в капсулу сна, пытаясь расслабиться, подремать. Только спустя три часа, она возобновила наблюдения. Вернувшись в лабораторию, приблизившись к объекту, она заметила, что материал скафандра приобрёл гибкость. Она потуже затянула ремни, чтобы труп не раскачивался в невесомости. И с минуту размышляла, глядя на робота, который помогал ей в лаборатории.
— Итак, — сказала взволнованно Никитина, — снимаю шлем.
Облачившись в стерильные перчатки, женщина с трудом вывернула крепежи. Теперь можно было снять шлем. Она досчитала до десяти и легонько потянула шлем. Эту задачу она решила не доверять роботу. Показалась рыжая борода. Никитина убрала шлем в сторону и осмотрела голову Зимородкова. Его правый глаз оказался полуоткрытым, что было неприятно. Но она не посмела его закрыть.
— Пусть смотрит, — решила она, — раз хочет…
Труп она не собиралась подвергать дальнейшему исследованию. Она не была патологоанатом и не считала это необходимым. Зимородков, израсходовав заряд, замёрз. Что не вызывало сомнений. Единственное, что требовалось, это добраться до информации, которая хранилась в чипе. А чтобы это сделать, желательно было полностью вынуть глазное яблоко из глазницы. Поняв, что это неминуемо, Никитина принялась за работу. Она сразу решила, что как только это произойдёт, то труп капитана первой экспедиции отправится к планете с края маленького осколка. Пусть покоится с миром. Когда тело сгорит, душа его успокоится. Это была обычная практика с погибшими в космосе космонавтами, если иное не указано в их завещании.
— Приступаю ко вскрытию, — сказала Никитина.
Она разглядела часть одежды, выступающей у горла. Капитан был облачён в чёрную ткань, но открытые части тела, шея и лицо имели совершенно белый цвет, с синеватым отливом. Никитина попыталась сосредоточиться, крепко сжала скальпель в руке, намериваясь резать веко. Она посмотрела на полуоткрытую глазницу. Рука её дрогнула. С нескрываемым ужасом она продолжила разглядывать застывшую паклю рыжей бороды, прилипшую к щёкам, открытый рот, кончик фиолетово синего языка, почти чёрные губы. Она поняла, что не может работать. Никитина ощутила, что ей срочно требуется перерыв.
— Пусть пока побудет здесь без меня, — сказала вслух Никитина, — ещё успею… мне требуется пять мнут отдыха… и я продолжу.
Никитина дала себе слово, что как только пройдёт обозначенное ею время, она сразу примется за дело. Что за сентиментальность? Он мёртв! Не хватало ещё упасть в обморок!
И вообще, пускай робот сделает всё, что нужно! Его «рука» не дрогнет. Но Никитиной не хотелось доверять тело Зимородкова бездушной машине. Она решила, что переволновалась. Но причина, конечно, состояла не в том, что она испугалась мертвеца. Она боялась думать о настоящей причине.
Сейчас ей необходимо было удалиться из лаборатории. Она не желала случайно повредить чип, пока руки её дрожали.
— Нужно принять успокоительное, — сказала Тана, — я справлюсь.
Приняв лекарство, Никитина позволила себе пять минут побыть с закрытыми глазами. Она попыталась отвлечься. Но не получалось. Её мысли плавно возвращались к мертвецу.
«Темнота и покой. Вот что ждёт по ту сторону. По крайней мере, так говорил знакомый хирург. С его слов, это говорили все, кто пережил клиническую смерть. Приходит время и человек задаётся вопросом. А что там? Что там за гранью бытия? Каждый из нас пытается открыть завесу неведомого и строит догадки. Как странно, но ведь миг, в котором живёшь, удивителен! Что побуждает очнуться из небытия? Отчего я не вечная темнота и покой? Жизнь — это временный отрезок, в котором существуешь, мыслишь, чувствуешь, любишь. Понимая, что всё те же звёзды будут освещать путь другим, кто придёт после, не желаешь верить, что тебя уже не будет никогда! Но как ощутить небытиё? Ведь до и после не существует. То, что было до и будет после, невозможно осмыслить, нельзя увидеть. А значит, я буду жить вечно!»