Перекресток
Шрифт:
— Привет, мальчики,— гобелен отошел в сторону, и в освещенную комнату со смешками вошли Парма и Эмили.
— Привет, девочки,— усмехнулся Джеймс, широким жестом приглашая девчонок располагаться.
— Ничего местечко,— Парма легко присела на плед, подогнув ножки и накрыв коленки юбкой.
— А что, МакЛаген не придет?— Эмили прислонилась к стене, как-то алчно глядя на Скорпиуса, достававшего из рюкзака Поттера бутылки.
— А без нее вам будет скучно?— Малфой протянул Дьюлис кубок, пока Поттер ухаживал за Пармой. Вот ежик дает, ведь
— Ну… Мы тут еще кое-кого позвали…— смущенно заметила Парма, и тут же гобелен снова отошел в сторону.
— Опа,— проговорил Скорпиус, а у Поттера вообще челюсть отвисла, когда на их праздник пожаловали Флинт и Эйвери.
— Не помешаем?— Хелена достала из рукава мантии бутылку Огневиски, улыбаясь.
— Хорошо, что Забини и Паркинсона не привели,— рассмеялся Джеймс, двигаясь и хорошенько задергивая гобелен, потом достал палочку и запечатал вход.— Все, гостей нам больше не надо. Разливай…
*
Джеймс впервые столько пил. На самом деле, он вообще впервые пил, если не считать той бутылки Огневиски, что они с Малфоем нашли в поленнице Хагрида. Ощущения были новыми, но он пока не знал, нравится ему это или нет…
— Джеймс,— Парма мягко коснулась его руки, в которой он держал кубок, отводя в сторону.— Ты капаешь мне на юбку…
— Прости,— ухмыльнулся гриффиндорец, глядя, как Флинт и Эйвери вдвоем выходят за гобелен.— Малфой, если ты еще в состоянии — закрой вход, а то как бы к нам Филч не пожаловал…
Скорпиус хмыкнул, легко поднялся со своего места.
— Чего скучаем? Может, сыграем по-слизерински?— Малфой хитро посмотрел на Эмили, которая отставила свой кубок и ухмыльнулась. Глаза ее стали чуть мутноватыми и очень темными.
— По-слизерински?— Джеймс допил Огневиски и сморгнул.— А гриффиндорец вам не помешает?
— Нет, даже придаст пикантности,— рассмеялась Парма. Видимо, все, кроме Поттера, знали, что за игру предложил Малфой.
— Даже боюсь спросить, во что мы будем играть,— Джеймс поднялся и тут же покачнулся. Скорпиус с усмешкой поддержал друга, но гриффиндорец отмахнулся, встал прямо и очаровательно улыбнулся.
— В очень популярную среди слизеринцев игру,— Эмили тоже поднялась, опершись о руку Скорпиуса, и поправила юбку. Она улыбнулась Джеймсу.— Кто объяснит ему правила?
Малфой хмыкнул, и Джеймс ухмыльнулся, начиная догадываться о подоплеке будущей игры.
— Джеймс, ты ловец. А я снитч,— Парма убрала в сторону пустые бутылки и кубки.— Но,— она погасила одну свечу,— я так просто не дамся…
— А если поймаю?— Джеймс следил, как одна за другой гаснут свечи, погружая комнату в непроглядную тьму. Он успел заметить нахальную улыбку Пармы и сощуренные глаза Малфоя, а потом погасла последняя свеча.— А как же…
— Поттер, иди сюда,— Малфой дернул его за руку, касаясь палочкой его плеча. Джеймс скосил глаза и увидел, что на его рубашке появилось маленькое светящееся пятнышко.— А теперь вперед…
— Но они же видят эти пятнышки,— прошептал Джеймс, глядя на подобную же метку на плече Скорпиуса.
— А кто сказал, что будет легко?
Девчонки молчали, где-то тихо передвигаясь во мраке. Огневиски быстро гнало по венам кровь, в голове было пусто. Губы сами собой складывались в улыбку. И Джеймсу как никогда хотелось поймать снитч.
— Малфой…
— Тихо…— проговорил Скорпиус.— Играем…
Малфой еще ни разу не участвовал в подобной игре, но слышал о ней от старшекурсников. Он знал, что девчонки не будут долго прятаться, им самим хочется, чтобы их поймали.
Он замер, видя только пятнышко на плече Джеймса, который замер в дальнем конце комнаты. Скорпиус слушал, ловя любое шевеление воздуха. Шаг в сторону — и он четко почувствовал, как кто-то увильнул от его руки. Усмехнувшись темноте (он уловил запах духов Дьюлис), он делал медленное-медленное движение в направлении, куда, как он думал, убежала Эмили.
Он рассчитал все четко, не собираясь тратить время на пустые игры в кошки-мышки. И девчонка, как оказалось, тоже думала об этом. Одно резкое движение, он выбросил вперед руки, схватил теплое девичье тело и притянул к себе, слыша, как за спиной Поттер гоняется за Пармой.
Скорпиус прижал Эмили к стене, сделав лишь шаг в сторону (он правильно все рассчитал).
— Поймал…— выдохнула Дьюлис, обвивая его шею руками.— Вперед.
Малфой усмехнулся, с холодной расчетливостью, которой не помешало ни Огневиски, ни азарт игры, он наклонился и впервые поцеловал девчонку. Ему было все равно, как зовут эту девчонку и сколько ей лет — она была лишь первой девчонкой, которую он целовал, нажимая на ее мягкие губы своими. Он уже был готов пойти дальше, попробовав настоящий поцелуй, но Эмили внезапно отскочила, вывернувшись из рук.
— Лови,— шепнула она, снова растворяясь в темноте.
— Поттер, ты жив?— Малфой решил дать Эмили пару секунд форы. Он четко фиксировал, где находятся стены и где сложены плед и бутылки. Легко будет вычислить, где спряталась Дьюлис. Паркинсон он, так и быть, отдает Поттеру, чем друг, судя по тому, что ответ донесся не сразу, и пользуется.
Джеймс, поймавший свой «снитч» еще раньше Малфоя, не хотел отрываться от сладких губ Пармы, которая почти позволила ему узнать, что значит по-настоящему целовать девчонку.
— Я не жив и не мертв,— проговорил гриффиндорец, расслабленно улыбаясь темноте, когда почувствовал, как Парма выскользнула из его рук.— Но мне нравится эта игра…
Тишина повисла в напряженной тьме. Джеймс слушал, зная, что Парма где-то здесь, затаилась, но ему нужно было снова поймать ее, потому что он только начал понимать вкус поцелуя.
Тишина завораживала. Кровь пульсировала в висках. В голову лезли глупые мысли. Он слушал и ждал. Шорох справа — и он метнулся за ней, но не поймал, расслышав лишь тихий смех, а потом падение кубка. Ага!