Перелетная птица
Шрифт:
— Только я дам распоряжение водителю, он как раз подъезжает.
Водитель, получив указание возвращаться в гараж, укатил довольный, а Александр повёл гостей в свой дом. Там он сразу показал им две гостевые комнаты:
— Товарищи, располагайтесь тут, если есть желание, можете принять душ или ванну, они у меня раздельные. Ватерклозет за этой дверью. Когда будете готовы, приходите в столовую, третья дверь справа, она будет открыта. А я немного поработаю с документами и тоже приду в столовую.
Направился в кабинет, где в этот момент зазвонил телефон.
— Павич у аппарата! — по местной моде сообщил Александр, подняв трубку.
— Прекрасно, что я вас застал, Александр Вениаминович! Шварцшильд
— Весьма раз вас слышать, Карл Антонович.
— Вас не затруднит приехать ко мне завтра, к десяти утра?
— С превеликим удовольствием! Нужно ли взять какие-то документы, или чертежи?
— Нет, этого не нужно. С вами желает приватно поговорить значительный человек.
— Непременно приеду. Будут ли какие-то дополнительные условия?
— Нет, ничего не требуется. До завтра.
Только повесил трубку на рычаг, как в дверь постучала домоправительница:
— Александр Вениаминович, я только что приняла у почтальона телеграмму, извольте ознакомиться.
И протянула серебряный поднос с телеграфным бланком. Александр взял послание и пробежал взглядом по наклеенным полоскам. Напечатанные буквы сложились в слова, и внутри себя он услышал их, произнесённые голосом Агаты Адамсон:
— Жду тебя для беседы по телеграфу завтра, в три часа пополудни.
Агата по рассеянности забыла указать, по какому времени, лондонскому или петербургскому она заказала разговор. Да и знает ли она о часовых поясах? Ах, да неважно это: знает — не знает… Главное, что знает сам Александр. И завтра он хотя бы по телеграфу пообщается с этой женщиной. У него были мимолётный интрижки с местными дамами. Были относительно продолжительные связи, и многие из женщин были славными, добрыми и милыми. Но не те. Не Агата.
Александр аккуратно сложил телеграмму и убрал её в бумажник. Стукнули в дверь, заглянула горничная:
— Гости ожидают вас в столовой.
— Спасибо, Маша. Передай, пусть подают обед. Что сегодня?
— Как вы заказывали, борщ на говяжьей косточке, рубленые котлеты с картофельным пюре, закуски и салаты, чай.
— Отлично. Ну, ступай.
Гости в ожидании хозяина листали газеты и журналы: Александр и сам был большой любитель читать за едой, хоть говорят что это вредно.
— Скажите, Александр Вениаминович, а каково это подниматься в воздух? — спросил Киров, когда Александр вошел.
— Необыкновенно хорошо! А хотите, я организую вам воздушную прогулку пока мы не улетели с Комендантского аэродрома? Мы собираемся устроить полёт по рекордному маршруту. Никто раньше не совершал перелётов на такую большую дальность. Сейчас проводятся тренировки и уточнения, вы же понимаете, что перед большим делом следует учесть несметное количество мелочей.Но я вижу, что несут обед, прошу к столу!
За обедом разговаривали о разных мелочах вроде погоды и планов на предстоящее Рождество.
— Мы решили устраивать общий праздничный утренник для детей всех сотрудников, от рабочих до директоров заводов, в клубах предприятий. Будет ёлка, Дед Мороз со Снегурочкой, артисты, наряженные сказочными персонажами, выступление самодеятельности, конкурсы, чтобы любой из детей мог себя проявить и заработать приз: игрушку или сладость.
— На ваших предприятиях есть клубы?
— Да, есть. Смею заметить, работают они очень активно. В клубе имеется библиотека, организованы кружки по интересам и дополнительное обучение, как детей, так и взрослых. Завтра с утра я занят важными делами, но попрошу заведующую клубом завода Щетинина провести для вас ознакомительную экскурсию. Потом, если у вас будет на то желание, вас провезут по другим городам и местностям, где расположены предприятия «Полярной звезды».
— Скажите Александр Вениаминович, если у вас всё так хорошо, то почему вы сочувствуете революционерам? Мы прямо говорим,
— Это очень непростой вопрос, Иосиф Виссарионович. Начну с того, что порядки в «Полярной звезде», прямо скажем, контрастируют с положением дел вокруг. Мы платим хорошую по русским меркам зарплату, строим жильё, организуем быт и отдых. Почему? Потому что это оказывается выгодно. Наш рабочий держится за место, настойчиво повышает свою квалификацию, а ему предоставляется возможность повышать образовательный и культурный уровень как свой, так и его детям. Интеллигентный человек способен на большее, как в труде, так и в творчестве — это аксиома. Значительную часть этих расходов мы получаем обратно — в виде изобретений, рационализаторских предложений и в простом снижении брака при работе. Да, изобретают немногие, однако их вклад необыкновенно велик. И оглядимся вокруг: так ли обстоят дела в остальной промышленности? За редким исключением — ничего подобного. Рабочих нещадно эксплуатируют, за жалкие копейки выжимают из них саму жизнь, бытовые условия ужасны, возможность получить образование выше, элементарной грамотности, просто отсутствует. Что касается моего личного участия в управлении предприятиями и получения прибыли, то вопрос крайне неоднозначный и противоречивый. Да, теперь мне будет жаль терять большие деньги, не буду скрывать. Но я инженер и конструктор, создавал все эти заводы для того чтобы воплотить в жизнь свои идеи. В управление производствами я не лезу, на это имеются специально обученные люди. Да, такие специалисты кроме склонности к управлению должны иметь техническое образование, вы знаете как это бывает: блестящий конструктор не может управлять людьми, а его коллега и однокашник слаб в инженерии, зато силён в планировании производства. Таким образом, нам нужна система государственного управления промышленностью и государственная собственность на средства производства. Мелких частников пока можно оставить в покое.
— Но ведь есть рабочие, получающие заработную плату больше, чем у чиновников и обер-офицеров. — подначил Сталин.
— Да, такие есть, и их приводят нам как образец благосостояния всех рабочих, но вы лучше меня знаете, что слой высокооплачиваемых рабочих ничтожен, а шанс подняться в этот слой из чернорабочих практически нулевой. Из этого следует простой вывод, что трудовая сфера должна регулироваться не доброй волей хозяев, а государственным законом, подкреплённым не только увещеваниями, но и крепкой дубиной штрафных санкций, а для особо непонятливых — каторгой. И здесь возникает вопрос: а кто же должен создать такой закон, подкрепив его силой? Ответ очевиден. Но будет ли существующий государственный аппарат заниматься этим? Ответ опять очевиден: нет, не станет!. Отсюда вывод: негодный аппарат следует заменить на работоспособный, к тому же, наделённый нужными функциями.
— Всё сказанное вами, Александр Вениаминович, имеется в наших программных документах, и мы, большевики, неуклонно выступаем именно с такими требованиями.
— Я знаю это. Зайдём с другой стороны. Очень часто получается так, что предприниматель и хотел бы улучшить положение рабочих, но у него просто нет такой возможности, и экономия на зарплате является единственной возможностью хоть как-то свести концы с концами. Судите сами: сталь в России стоит вдвое больше, чем в Европе, стальной прокат выпускается в ничтожной номенклатуре, специальных сталей, таких как пружинная, быстрорежущая, огнеупорная у нас просто не производят. Даже напильники у нас импортные. То есть, по справедливости нужно облегчить положение предпринимателя, а потом требовать с него улучшения условий для наемных работников, а это не только рабочие, но и служащие, включая инженерно-технический персонал.