Перелом
Шрифт:
Убедившись, что машина надежно заперта, Джек направился к площадкам. Там уже тренировались человек пятнадцать молодых парней. Джек решил, что в свои сорок пять он будет здесь белой вороной. Игра еще не началась.
Джек был хорошо знаком со сложным этикетом игровых площадок и начал с того, что стал подбирать мячи и пасовать тем, кто бросал по кольцу. Спустя несколько минут Джек уже бросал сам. Как он и ожидал, некоторые аборигены обратили внимание на точность его бросков, хотя и промолчали. Минут через пятнадцать, почувствовав себя достаточно свободно, он как бы между прочим поинтересовался, кто здесь Дэвид Томпсон. Ему указали на одного из беседующих игроков.
Дэвид Томпсон, как и предполагал Джек, был чернокожим. На вид ему можно было дать лет тридцать пять — сорок, а ростом и массой тела он слегка превосходил Джека. Самой интересной особенностью его лица были морщинки, разбегающиеся из уголков блестящих глаз и говорившие о том, что этот человек любит посмеяться. Не было сомнения в том, что Дэвид Томпсон большой жизнелюб.
Когда Джек подошел и представился, Дэвид вначале его крепко обнял и лишь затем пожал руку.
— Каждый друг Уоррена Вильсона — мой друг! — с чувством произнес Дэвид. — Уоррен говорит, что вы классный плеймейкер. Побегаем вместе?
— Конечно! — ответил Джек.
— Эй, Эзоп! — обратился Дэвид к другому игроку. — Это не твой вечер. Сегодня с нами бегает Джек. — Он хлопнул Джека по плечу и чуть понизил голос. — У этого парня всегда припасена какая-нибудь байка. Поэтому мы и прозвали его Эзопом.
Игра оказалась интересной. Ничуть не хуже тех, что были в Нью-Йорке. Очень скоро Джек понял, как ему повезло, что он оказался в команде Дэвида. Хотя все игры заканчивались без большого разрыва в счете, команда Дэвида неизменно выигрывала, и это означало, что Джек играл без перерыва. Они не уходили с площадки более двух часов. К тому времени, когда игра закончилась, Джек совершенно выдохся. Отойдя к боковой линии, он взглянул на часы. Шел восьмой час.
— Ты придешь завтра? — спросил Дэвид.
— Пока ничего не могу сказать, — ответил Джек.
— Мы будем здесь.
— Спасибо, что взял меня в свою команду.
— Не стоит благодарности, парень. Ты этого заслуживаешь.
Джек вышел за окружавшую площадку металлическую сетку. Ему казалось, что ноги у него ватные — так он устал. Хотя к концу игры он взмок от пота, его одежда благодаря дующему с реки легкому теплому ветерку быстро высохла. Джек медленно брел к машине. На площадке все его мысли были заняты игрой, и только теперь он начинал возвращаться к реальности. Он со щемящей тоской думал о предстоящем разговоре с Лори. Завтра — четверг, а он еще не знает, когда сможет приступить к аутопсии. Тем более неизвестно, когда он ее закончит и вернется в Нью-Йорк. Он точно знал лишь то, что Лори страшно огорчится.
Джек подошел к машине, повернул ключ в замке дверцы и начал ее открывать. Вдруг поверх его плеча протянулась здоровенная ручища и с силой захлопнула дверцу. Джек резко развернулся и увидел перед собой физиономию Франко.
А треклятый баллончик с перечным газом ценой в десять долларов сорок девять центов находился в кармане пиджака, а сам пиджак — в машине.
— У нас осталось одно незаконченное дельце, — усмехнулся Франко.
Джек стоял так близко от громилы, что почти задохнулся от запаха чеснока.
— Вношу поправку, — сказал он. — Я не помню, чтобы мы с вами вели какие-то дела. Поэтому незаконченного дельца остаться не могло.
Чуть в стороне Джек заметил еще одного бандита, явно выступающего на стороне охранника.
— Ты еще остришь, умник? — злобно проворчал Франко. — Ты забыл, что ты врезал мне по яйцам?
— Разве не вы ударили меня первым?
— Бери его, Антонио! — распорядился Франко, отступая на шаг.
Джек попытался проскользнуть между Франко и машиной. Ему казалось, что в кроссовках он сможет, несмотря на усталость, убежать от бандитов. Но Франко, ухватив его за майку, рывком притянул к себе и ударил по зубам. Антонио пытался скрутить Джеку руки за спиной. Франко замахнулся, чтобы нанести решающий удар. Но удара не последовало — на плечо бандита обрушился обрезок металлической трубы. Франко взвыл от боли, его правая рука бессильно повисла, а левой он машинально схватился за ушибленное место.
Затем труба коснулась спины Антонио, и Джек услышал знакомый голос.
— Ну-ка отпусти его, парень, — сказал Дэвид.
Джек поднял голову и увидел, что несколько игроков зажали Франко и Антонио в круг. Некоторые из них держали в руках монтировки, а один вооружился бейсбольной битой.
Антонио оценил обстановку и отпустил Джека.
— Мне почему-то кажется, парни, что вы не из нашего квартала, — сказал Дэвид, и в его голосе послышалась угроза. — Эзоп, возьми у него пушку.
Эзоп вытащил из-за пояса Франко револьвер. Франко не сопротивлялся. У Антонио оружия не оказалось.
— А теперь, парни, я вам очень рекомендую как можно скорее уносить из этой округи ноги, — сказал Дэвид, взяв оружие из рук Эзопа.
— Наше дело не закончено, — буркнул Франко, сверкнув глазами. Баскетболисты расступились, освобождая им путь.
— Уоррен предупредил меня, — произнес Дэвид. — Он сказал, что ты имеешь нездоровую привычку влипать в разные истории и что ему не раз приходилось спасать твою задницу. Тебе повезло, что мы заметили этих уродов еще во время игры. В чем дело?
— Простое взаимонепонимание, — уклончиво ответил Джек и потрогал пальцем губу. На пальце осталась кровь.
— Если потребуется помощь, дай нам знать. А пока будет лучше, если ты приложишь к губе лед. И возьми револьвер. Тебе он может понадобиться, если эти уроды вдруг появятся на твоем пороге.
Но Джек отказался, поблагодарив Дэвида и его друзей за помощь. В машине он достал из кармана пиджака баллончик, а затем глянул в зеркало заднего вида. Левая сторона верхней губы распухла и стала синей. На подбородке осталась полоска запекшейся крови.
— Боже мой, — пробормотал он.
«Уоррен прав — вечно я влипаю в неприятные истории», — подумал он и попытался стереть кровь полой футболки.
По дороге, обдумав ситуацию, он решил приврать, сказав, что рассеченная губа — просто спортивная травма. Он понимал, что Алексис и Крэг после заседания наверняка находятся в подавленном состоянии, и Джек опасался, что, если скажет правду, их реакция окажется непредсказуемой, а усугублять положение ему не хотелось.
Стараясь не шуметь, он вошел через главный вход, воспользовавшись полученным от Алексис ключом. Ботинки и одежду Джек нес в руках. Он хотел незаметно проскользнуть вниз, принять душ и лишь после этого выйти в гостиную. Он тихо закрыл за собой дверь и замер, не снимая руки с дверной ручки. Его удивила странная тишина. Каждый раз, когда он входил, он слышал какие-то звуки — музыка по радио, сигнал мобильного телефона, болтовня детей или работающий телевизор. Сейчас же он не слышал ничего. Тишина была оглушающей. Поскольку «лексус» стоял на подъездной аллее, Джек не сомневался, что по крайней мере старшие Бауманы дома. Видимо, в суде произошло что-то очень неприятное.