Перемените обстановку
Шрифт:
К концу второго дня непрестанных раздумий я начал сознавать, что означают для меня деньги и имущество Сидни. Я стану богатым. Я буду старшим партнером лучшей и старейшей ювелирной фирмы в Парадайз-Сити. Если пожелаю, смогу переселиться в пентхаус. А почему бы и нет? Я сделаю кое-какие изменения, но этот пентхаус один из лучших в городе, и я частенько мечтал, чтобы он был моим.
Я даже спрошу Клода, не согласится ли он и дальше заботиться о доме. Я не имел представления, сколько платил ему Сидни, но если Клод был ему по средствам, то теперь он по средствам и мне.
Потом
Согласится ли она? Мы знали друг друга совсем недолго, но меня влекло к ней, а она, понятно, не приехала бы в Парадайз-Сити, если бы не испытывала ко мне таких же чувств.
Врач порекомендовал мне по выходе из больницы отправиться в длительное морское путешествие. Это казалось мне самым подходящим решением вопроса. Я попрошу ее поехать со мной, и мы сможем лучше узнать друг друга за это время, проведенное на корабле. Эта мысль возбуждала меня. Когда доктор Саммерс заглянул ко мне вечером, он сказал, что я поправляюсь на глазах.
— Смогу ли я завтра увидеть мисс Бакстер? — спросил я.
— Конечно. Я скажу сестре позвонить ей.
Когда сестра принесла ужин, я попросил ее дать мне газеты. Я считал, что пора поинтересоваться, что пишут газеты о Сидни об убийстве и обо мне.
После небольшой задержки — я догадался, что она ходила к доктору за советом — она принесла выпуски «Парадайз-Геральд» за последние пять дней.
— Мы не беспокоили вас почтой, мистер Карр, — сказала она, — но у нас набралось два мешка писем от ваших доброжелателей. Мисс Бакстер разбирает их у вас дома.
Я высказал свое одобрение и устроился с газетами.
В репортаже о событиях в квартире Сидни в тот роковой вечер сообщалось, что двое вооруженных людей, мужчина и женщина, ворвались в квартиру, когда мы с Сидни работали над эскизами бриллиантового ожерелья. Репортер писал, что я пытался оказать сопротивление, но получил ошеломительный удар по лицу и упал почти без сознания, и что Сидни, бросившийся на мужчину с ножом для разрезания бумаг, был застрелен женщиной.
Оба бандита скрылись прежде чем поднялась тревога. В момент бегства их заметил сторож и дальше приводилось подробное описание преступников. Он добавил, что полиция отказалась сообщить, похищено ли что-нибудь бандитами.
Это озадачило меня так же, как и репортера. Почему никто не упомянул о колье?
Заголовки во вчерашнем номере газеты подействовали на меня, как удар по лицу.
«Эксперт по бриллиантам наследует миллионы Фремлина».
Моя фотография красовалась на газетной странице рядом со статьей, в которой сообщалось, что я проработал у Фремлина пять лет. Меня считали одним из ведущих экспертов по бриллиантам и теперь, получив по завещанию большую часть его огромного состояния, я стал старшим партнером фирмы «Люс и Фремлин». Репортер вспомнил о моем обручении (каким далеким все это казалось мне теперь), рассказывал о гибели Джуди, о том, как по совету знаменитого психолога-психиатра, доктора Мелиша, я поехал в Люсвил, где работал среди бедняков, как вернулся в Парадайз-Сити и теперь, в результате смерти Фремлина, стал
Я читал и перечитывал статью, чувствуя, что холодею. Прочтут ли это Морганы? А если прочтут, то что предпримут? В течение нескольких минут я испытывал мучительный страх, потом овладел собой.
Что они могут сделать? Выдав меня, они выдадут и себя. Рея не дура. Они должны понимать, что для них это было бы равносильно самоубийству.
Но что, если их поймает полиция? Опасность таилась именно здесь. Если их поймают, они не станут молчать. В каком положении я окажусь тогда?
Я поразмыслил над этим. Располагая деньгами Сидни, я смогу нанять хорошего адвоката, а поскольку с самого начала я не делал тайны, где находится настоящее колье, и буду отрицать все, что они скажут, никакой суд, разумеется, не признает меня виновным.
Ладно, их пока еще не поймали. Может, они уже покинули страну. У них оставалось больше тысячи долларов из моих денег, достаточно, чтобы пробраться в Мексику и найти там убежище.
Я был рад приходу сестры со снотворным.
Часов в десять в палату вошла Дженни с новым букетом красных роз. Она сказала, что полюбила мою квартиру, отлично ладит с Сисси, моей цветной уборщицей, справляется с моей огромной почтой и что я выгляжу лучше.
— Я чувствую себя отлично, — сказал я. — Слушайте, Дженни, вы читали газеты? Вы знаете, что Сидни оставил мне все свои деньги?
Она кивнула.
— Я очень рада за вас, но понимаю, что вы испытываете.
Мы смотрели друг на друга.
— Сначала я думал отказаться, но потом понял, что все равно не верну Сидни.
— Вы не должны отказываться… он хотел, чтобы они достались вам.
— Да. — Я сообщил ей, что доктор Саммерс порекомендовал мне двухмесячное морское путешествие. По его мнению мне следует взять компаньона, который заботился бы, чтобы я не переутомлялся. Я взглянул ей в глаза. — Не согласились бы вы поехать, Дженни?
Она уставилась на меня, словно не веря своим ушам.
— Вы серьезно?
— Конечно, серьезно.
— О, Ларри… с большой радостью! — В волнении она захлопала в ладоши и я вспомнил, как она была возбуждена, когда в Люсвиле я пригласил ее пообедать.
— Нужно будет подготовиться. Недели через четыре я смогу ехать. Купите все из одежды, что вам необходимо, и не забывайте, что я очень богат. Все счета отсылайте в мой банк. Потом обратитесь в бюро путешествий и пусть они подготовят проспекты, и мы вместе их рассмотрим. Сделаете?
— Хорошо. Сегодня же.
Мы поболтали еще немного и она ушла.
Я откинулся на подушку, впервые за все время пребывания в больнице чувствуя себя более или менее беззаботным и счастливым… но это длилось недолго.
После обеда меня посетили сержант Хесс и Лепски.
— Несколько вопросов, мистер Карр, если вы не возражаете, — сказал Хесс, усаживаясь рядом.
Я взял себя в руки, готовясь услышать какую-нибудь неприятную новость.
— Я тоже хочу спросить вас, сержант, — сказал я. — Я прочел газеты. В них ни слова не говорится о колье… для этого есть какие-то причины?