Переносчик смерти
Шрифт:
— Вы же образованные современные люди, — продолжает женщина. — Любая теперешняя война — это не только боевые столкновения противоборствующих сторон, но еще и особое их сопровождение. Я говорю о том, что называется информационной войной. Войска временного правительства кто-то мог сознательно ввести в заблуждение. Например, сделать по авторитетным каналам вброс о том, что в таком-то населенном пункте засели террористы и готовят масштабную вылазку в один из важных городов страны. Не так уж и трудно подкинуть парочку фальшивых доказательств этого. У военных нет времени, им некогда разбираться. Они уничтожают
— Вы рассуждаете, будто какой-то политический аналитик, — замечаю я.
— Я просто пытаюсь докопаться до реальных причин того, о чем мы сейчас услышали, — скромно парирует она.
— И что же нам теперь делать? — Я просто не могу не задать этот резонный вопрос.
— Уж точно не бездействовать, — заявляет в ответ мисс Раст. — Этим мы сейчас можем только навредить. Как себе, так и людям, живущим здесь. — Джулия что-то уточняет у берберов, после чего обращается к нам: — Скорее всего, колонна военных сейчас движется в сторону Эль-Башара. Думаю, что их необходимо предупредить об опасности нахождения в этих местах.
— А то они не знают, — с ухмылкой заявляю я.
— Если военные стали жертвой информационного заговора, то могут и не знать о вспышке эпидемии в Эль-Башаре, — находит Джулия аргумент в пользу собственной версии.
— И что же вы предлагаете? — интересуется Йордан.
— Я беру нескольких знакомых берберов, сажусь на джип и еду навстречу военным, — выдает она идею, от которой у нас отвисают челюсти.
— Но это риск! — восклицаю я. — Мы же не знаем их истинных намерений!
— А две сотни человек, которые могут заразиться лихорадкой Эбола, — это не риск? — вместо ответа спрашивает мисс Раст и тут же добавляет: — Я попытаюсь объяснить им, что в оазисе находиться опасно. Побывав здесь, они сами вскоре могут превратиться в разносчиков ужасной болезни.
Да уж, женщина настроена весьма решительно. Я предлагаю ей поехать вместе. Она не соглашается, ссылается на то, что у меня и в палаточном городке дел много. Услышав этот аргумент, я лишь развожу руками. Джулию не удержать.
Мы выходим из шатра и застаем неподалеку Агизура, который не успевает скрыться с наших глаз.
— Ты что, подслушивал нас? — строго спрашиваю я через посредничество мисс Раст, не понимая, какого черта парень делает здесь.
— Я не нарочно. Да и не все понял, — оправдывается он.
— Но главное ведь уловил? — интересуется женщина.
— Да, — подтверждает паренек.
— Ну что ж, тогда поехали со мной, — внезапно предлагает Джулия. — Вижу, что ты уже полностью поправился.
Сын покойного берберского вождя, ни секунды не колеблясь, дает свое согласие.
Не проходит и четверти часа, как джип с Джулией, Агизуром и двумя берберами уносится в восточном направлении. Нам в очередной раз приходится ждать новостей и продолжать работать с больными.
16
К следующему утру никаких новостей от Джулии так и не поступает. Я укоряю себя за то, что из-за спешки не выяснил, как можно связаться с берберами, сопровождающими ее. У них и у нас схожие модели спутниковых телефонов.
«Хорошая мысля приходит опосля», — думаю я, тяжело вздыхаю и включаю телевизор.
До отъезда в палаточный городок еще есть время, и я решаю совместить завтрак с просмотром новостей. Благо, несмотря на хаос, телевизионные антенны-тарелки здесь все еще продолжают работать, а солнечные батареи дают электричество, необходимое для этого.
Я переключаю каналы, пытаюсь отыскать хоть какую-то информацию о ситуации в этой стране, и наконец-то попадаю на какой-то местный, где идет экстренный выпуск новостей. На экране нарезка с пометкой «Срочно!». Мелькают кадры с узнаваемыми ландшафтами Каменистой Сахары и каркасом обгоревшего внедорожника.
Я прибавляю звук.
«Несколько часов назад в семидесяти милях на восток от оазиса Эль-Башар солдатами правительственных войск был обнаружен сгоревший гражданский автомобиль, — комментирует картинку голос ведущего, остающегося за кадром. — Судя по всему, он был уничтожен накануне вечером в результате попадания заряда из портативного гранатомета. О жертвах трагедии пока не сообщается. Кому принадлежит этот автомобиль, в данный момент тоже неизвестно. Один из командиров предполагает, что он был уничтожен какой-то недобитой группой фундаменталистов. Напомню, что ранее временное военное правительство заявило об очередной успешно проведенной масштабной операции против них».
Внедорожник несколько раз показывают крупным планом, но с характерными искажениями. Они вполне объяснимы. Оператору пришлось снимать исключительно с точек, которые были указаны военными. Поэтому он был вынужден воспользоваться зумом.
Впрочем, и с ним, и без него картинка очень даже настораживает меня. Сердце начинает биться сильней. Я чувствую невероятную тревогу. Мне хочется списать ее на расстроенные нервы, считать проявлением панической атаки, однако зрение обмануть невозможно.
Я вижу на экране обгоревший внедорожник и понимаю, что это тот самый джип, на котором Джулия Раст с Агизуром и еще двумя берберами отправилась навстречу военным. Мне очень хочется оказаться неправым. Однако я в очередной раз вспоминаю всю информацию, известную мне, и прихожу к печальному выводу. Вероятность ошибки в данном случае крайне мала.
Йордан со мной не соглашается.
— Ну, джип это, и что же? — говорит он. — Ты думаешь, что в том районе мог оказаться только один джип?
— При теперешней заварухе там вообще никого не должно быть, кроме представителей враждующих группировок, — реагирую я на его слова. — Поток беженцев уже почти иссяк. Да и много ли у них внедорожников?
— Не много, конечно, но все же есть. Не исключено, что пассажиры этой машины тоже были беженцами. Такой вариант никак нельзя исключать, — продолжает коллега гнуть свою линию.
— Но вопросы все равно остаются. Хотя бы по тем же военным. Как они там так своевременно оказались?
— Ты забываешь о том, что нам рассказал бербер со слов своего соплеменника, вышедшего вчера на связь. Войска уже тогда двигались на запад.