Переписанная кровью история
Шрифт:
Наташа шагая, заметила:
– Пока мы не решим проблему гитлеровских танков, нам против фюрерских солдат делать нечего!
Виктория уточнила:
– Ты хотела сказать не солдат, а машин! И вообще, против лома нет прием, если нет другого лома!
И рыжая чертовка долбанула босой ножкой по давно сгнившему пню. Подняла тучу хлама, и пыли.
– На все воля Божья!
Сталенида сердито произнесла, стукнув голой пяткой об булыжник:
– Нет! На все будет наша большевистская воля!
И ее глазки буквально заискрили, от гнева!
Виктория жестко заметила:
– Гитлеровцы без лишних церемоний уничтожают евреев. А почему-то Бог за свой народ не заступился?
Вероника ответила вяло:
– Грехи...
Виктория пропела, топая босыми ножками:
– Ох грехи, грехи... Не греши коза! Не греши коза! Будет бить лоза! Будет бить лоза белогривую!
И рыжая красавица поймала бабочку босыми пальцами, и подняла ногу, показав подругам.
– Вот какие чудеса бывают в наших лесах!
Вероника остроумно ответила с улыбкой:
– Вот видишь какая красота... А ты говоришь, что это не Божье творение!
Виктория рявкнула:
– Религия это опиум для народа! А бабочка красивая, чтобы лучше маскироваться под цветы!
Сталенида сердито заметила:
– Может, хватит о религии? Лучше пусть Вера расскажет, как она будет себя вести, если ее отправить в разведку?
Вероника пожала плечами и ответила:
– Я буду вести себя скромно!
Наташа хотела что сказать, но над девушка зашумела. Промчались реактивные штурмовики. Много стальных и весьма хищных на вид стервятников. Они гудели и пускали струи пара. Пушек много, и очень агрессивно немцы пуляют.
Сталенида приказала:
– Маскироваться!
. ГЛАВА Љ 16.
Воительнице Герде уснувшей прямо в танке снилось, то, что было, в таком казалось далеком сорок первом году...
Полковник СС Дэсс глумливо произнес:
–
Али судорожно дергался. На голых пятках много нервных окончаний, а огонь это жестокая боль. В воздухе все сильнее и сильнее ощутим запах паленого. Мальчик все сильнее хрипел, по его щекам стекал пот и слезы:
– Я не знаю... Не знаю...
Дэсс щелкнул пальцами в воздухе:
– Не ври, я ложь насквозь вижу! Тем более, что ты сам сказал, что не скажешь. Мы тебя замучаем до смерти и...
Али втягивал и вытягивал свой тощий, но с довольно рельефным прессом живот. Он старался сдержать крики, что не показать, что ему больно, но предательское тело не хотело терпеть. Слезы из глаз текли непроизвольно, и арабскому мальчишке было стыдно, что он плачет как девочка. Но, увы, остановить слезы и постанывание не в его силах, хотя из судорожно прокушенной губы стекает струйка крови. Дэсс тем временем чтобы усилить болевые ощущения; взял с раскалившимися концами щипцы и взялся за тощее ребро мальчишки. Осторожно сжал своими сильными лапами, и принялся выкручивать. Али застонал значительно громче, боль была невыносимейшей, из горла вырывалось:
– Не надо! Пожалуйста, не надо!
Дэсс как то криво, по-азиатски усмехнулся и спросил:
– Скажешь? Теперь скажешь.
Мальчики покачала головой, и простонал, плюнул кровью:
– Нет! Не скажу!
Дэсс вдруг снова заговорил ласково и вкрадчиво:
– Ну, зачем тебе такому молодому умирать. Ради чего? Посмотри, как прекрасна жизнь, как приятно дышать свежим воздухом и любить девушек. А твой обезображенный труп будет валяться на помойке и кости растащат шакалы.
– Зато душа попадет в Джилгу!
– Выдавил из себя Али.
Полковник хищно усмехнулся:
– Нет! Мы твой труп завернем в свиные шкуры и, тебя как оскверненного будет ожидать адская преисподняя!
Тут мальчишки по-настоящему разревелся:
– Не надо! Пожалуйста, не надо!
Дэсс устрашающе рыкнул:
– Говори...
Али со стоном ответил:
– Это так просто не объяснишь. Я должен вам сам показать, это место.
Полковник поморщил свой широкий, но отнюдь невысокий лоб. Возможно, мальчишка хочет лишь выиграть время и попытаться бежать. В этом случае их только отвлечет от других, пусть даже не столь прибыльных дел. Но с другой стороны... Дэсс проревел:
<