Переплавка
Шрифт:
Никита звонко рассмеялся:
— Хватит или ещё?
Красный от напряжения и злости, тяжело дышащий Серёжка вскочил на ноги и опять бросился в атаку. Теперь он попытался атаковать горизонтальным ударом, но получилось ещё хуже… Никита легко перехватил запястье и одновременно продвинулся вперед, ударив Серёжку пяткой под колено. Тот не удержался, повалился на спину, а Никита придавил его сверху, да при этом так ловко и умело, что рука с ножом оказалась перекинутой через его согнутую в колене ногу. Поднажал на запястье и нож сам вывалился из невольно распрямившихся пальцев.
—
— Нет! — Серёжка с поражением не смирился. Он отчаянно вертелся, пытаясь вырваться, но тщетно. Противник, как и сам Серёжка, был парнишка хоть и худой, но крепкий и сильный. Так что вывернуться не удавалось. А Никита всё сильнее нажимал на запястье, локоть и плечо пронзила острая боль.
— Признаешь рабом?
— Нет!
Никита поднажал ещё. Серёжка скрипнул зубами, тело невольно выгибалось в дугу. Но мальчишка даже и не думал о том, чтобы сдаваться. Он сам не помнил с каких лет, но твёрдо знал, что признание себя рабом хуже смерти. Даже в букваре, по которому он осваивал грамоту, рядом с простыми, но почему-то накрепко врезавшимися в память предложениями "МАМА МЫЛА РАМУ" и "МАША ЕЛА КАШУ" было написано "МЫ — НЕ РАБЫ. РАБЫ — НЕ МЫ". И это врезалось в память так же крепко.
И хотя Серёжка чувствовал, что Никита добивается признания не всерьёз, а в шутку, но всё равно был просто не в состоянии сказать о себе, что он раб.
— Ну, так что, признаешься?
— Нет! — выдавил мальчишка сквозь сжатые зубы.
Никита отпустил его совершенно неожиданно. Улыбнулся до ушей и протянул руку, помогая встать. И вся Серёжкина злость вдруг пропала, будто её и не было. Ну не мог он сердиться на этого весёлого парня. Не мог и всё тут.
— Ничего себе, показательные выступления, — присвистнул Валерка. — Школа дяди Ромы?
— А то, — горделиво вскинул лохматую голову Никита. — Чья же ещё. Русский стиль, система Кадочникова.
— Сильно… — Валерка никогда бы не подумал, что братишка так может. Вот уж верного говорится, про то, что водится в тихом омуте. Хотя, честно говоря, тихий омут мелкий ничем не напоминал. Скорее уж гремучий ручей.
— А кто такой твой дядя Рома? — спросил Серёжка, поправляя растрепанную одежду. — Казак или военный?
— Офицер. Капитан отдельной бригады морской пехоты Черноморского Военно-Морского Флота, — пояснил Никита.
— Погодь, — снова вмешался старший брат. — У него же орден Святого Георгия за бои на Марсе. При чем тут Черноморский Флот?
— Тундра ты. Бригада морской пехоты при флоте — это же традиция. А подготовка у них не только морская, но и космическая, для боёв в любой обстановке. И командируют их для прохождения службы в самые разные места, в том числе и на Марс.
— Ну ладно, ладно… — примирительно произнес Валерка. — Серёж, ты уж давай веди нас скорее, пока этот боец тут нас всех по сторонам не раскидал.
— Да я готов, — откликнулся проводник, успевший подобрать и нож, и пистолет-пулемёт. И обращаясь к Никите, спросил: — Чего ж ты сразу не сказал, что дворянин?
У дворян ведь специальная система подготовки в ихних Лицеях. Там и специальным способам борьбы обучают, и вообще… Неудивительно, что Никита так легко с ним справился. Серёжка видел пару раз, как тренируется по утрам Игорь. Скорость движений казалась запредельной. Если, к примеру, выставить против Игоря со шпагой в руках обычного человека, пусть даже умелого фехтовальщика, то вместо честной дуэли это будет обыкновенное убийство: шансов уцелеть у его противника будет не больше, чем у связанной по рукам и ногам жертвы, которой собирается перерезать горло убийца с ножом.
— С чего ты взял? — недоумение в голосе у Никиты было настолько искренним, что Серёжка сразу ему поверил. Так не претворяются.
Смущенно пояснил:
— Ну, ведь кто получает Георгия, тому дворянство дают…
Он уже понимал, что аргумент зыбкий. Во-первых, дворянство в таких случаях дают как правило, но не всегда. Бывают и исключения. А во-вторых, дворянство это личное, а не потомственное. Быть племянником дворянина вовсе не значит самому быть дворянином.
Хотя, чтобы попасть в капитаны, да не из дворян… Для этого, наверное, надо не меньше, чем целую звездную систему поставить на уши.
— Да у нас вообще… — начал, было, Никита, но примолк: на плечо легла Валеркина рука. Понятно было, что не просто так она легла.
— Серёж, ты его лучше про это не спрашивай. Никита у нас очень скромный человек, — произнес большой мальчишка и хитро подмигнул.
— Ладно, не буду, спрашивать, — тут же согласился Серёжка, — но только если это не секрет, то пусть тогда он меня тоже научит этим приемам.
— Да никаких секретно, пожалуйста, — с готовностью откликнулся Никита. На Серёжкином лице тут же расцвела довольная улыбка.
— Только, пожалуйста, это тоже позже, — снова попросил Валерка. — Сначала давайте всё-таки до вас дойдем. Хорошо?
— Хорошо, — в один голос согласились младшие. А Валрка попросил ещё:
— Серёжк, ты лучше нам побольше расскажи про то, как вы тут живёте, пока мы идти будем. Ладно?
В ответ Серёжка понятливо кивнул. Не всегда можно о себе рассказывать всю правду, тем более, что первому встречному. А кто этим ребятам Серёжка, как не первый встречный? Не спроста они тут появились, именно в это время, явно не спроста. И то, что без экипировки совсем, это подтверждает. Может у них какое специальное задание. Вот бы здорово было помочь в его выполнении: сразу и полезное дело сделать, и будет что порассказать.
Но тут же Серёжка вспомнил, что теперь ему рассказывать негде и погрустнел. В сметь родных он не верил, наверняка они сумели отбиться и тоже ушли в леса, но прежде чем ему удастся встретиться с родителями и сестрами, пройдет ещё немало времени, да и хутор придётся отстраивать заново: вот уж его-то сипы точно спалили.
— Ладно. Так мы идём?
— Идём-идём, — обувшийся Никита пристроился рядом с Серёжкой. И сразу спросил: — Теперь ты понял?
— Чего понял?
— Чего-чего… Руку тебе ломают, а ты в рабстве не признаешься. И, заметь, без всякого оружия. Не было у тебя уже ножа.