Переплет 13
Шрифт:
Я этого не понимала, и в этот момент мне было все равно.
Облегчение, которое я почувствовала, когда вошла в эту дверь и увидела его живым и дышащим, все еще переполняло меня. Я знала, что он был в ужасе от своих перспектив играть в регби, но все, о чем я могла думать, это то, что он был цел и невредим.
Именно это ошеломляющее облегчение и беспокойство, разлившиеся по моим венам, спровоцировали мой следующий шаг.
— Все в порядке, — пообещала я, беря его большую
Джонни напрягся, но не убрал свою руку с моей.
Я тоже не отпускала.
Я просто положила его руку себе на колени и крепко держала.
— Мне больно, Шэннон, — признался он, опустив голову. — Я так чертовски напуган.
— Я знаю, что это так, — прошептала я, придвигаясь ближе, пальцы подергивались от внутреннего желания проверить повреждения, которые он прятал под этим полотенцем. — Они дали тебе что-нибудь от боли?
Джонни прерывисто выдохнул:
— Да, док сделал мне укол чего — то — кажется, миорелаксанта.
— Это помогает?
Он покачал головой.
— Держу пари, ты жалеешь, что потратил на меня ибупрофен, да? — Я пошутила, пытаясь отвлечь его от очевидного дискомфорта, в котором он находился. — Они бы пригодились прямо сейчас.
— Транквилизатор был бы полезен, — мрачно парировал он, его большие плечи поникли.
— Дай мне посмотреть на тебя, — мягко попросила я.
Держа свою правую руку обернутой вокруг его, я использовала левую, чтобы дотянуться и повернуть его подбородок.
— Эти ублюдки, — проворчала я, глядя на фиолетовый кровоподтек на его щеке и порез над бровью, который снова начал кровоточить. — Твое лицо…
Джонни усмехнулся.
— Что смешного? — Спросила я, взволнованная, услышав, как он издает этот звук.
— Странно слышать, как ты говоришь «ублюдок», — объяснил он с усталой улыбкой.
— Знаешь, я довольно неравнодушна к ругательствам, — сказала я ему, отчаянно пытаясь отвлечь его от боли.
— Нет, ты не такая, — хрипло ответил он, слишком умный для его же блага. — Ты просто говоришь это, чтобы отвлечь меня.
— Это работает?
Он натянуто кивнул:
— Не останавливайся.
Ломая голову над тем, что сказать, я позволяю своему взгляду блуждать по нему, впитывая каждую бороздку и твердый край, пока не останавливаюсь на руке, окутанной в моей.
Его рука была большой и мужской, костяшки пальцев имели странную форму из-за того, что, как я предположила, были годами грубой работы. У него были длинные пальцы, коротко подстриженные ногти, и у него был длинный шрам, пересекающий тыльную сторону левой руки.
Я подняла бровь на это.
Касаясь кончиками пальцев неровной линии на тыльной
— Шпильки для ботинок, — объяснил он, глядя на наши соединенные руки. — Незаконный ручной штамп в раке во время полуфинала клуба два года назад, что привело к семи ушибам и столбняку.
Я поморщилась. — Ой.
Он резко выдохнул. — Да.
— У тебя есть еще?
— У меня есть несколько, — ответил он, с любопытством глядя на меня.
— Могу я посмотреть?
Джонни долго смотрел на меня, прежде чем медленно кивнуть:
— Если ты хочешь.
— Да, — ответила я, желая занять его мысли, пока он ждет приезда скорой помощи.
— Я тревожилего больше раз, чем помню, — сказал мне Джонни, указывая на свой нос. — Худшее время было прошлым летом. — Он поморщился, прежде чем добавить: — Им пришлось подпиливать кость и переламывать ее, чтобы установить на место.
Мои глаза расширились.
— На место?
— Да. — Он ухмыльнулся. — Я ходил по этому месту, касаясь носом щеки.
— Боже, — простонала я, чувствуя, как меня выворачивает наизнанку. — Это варварство.
— Это регби, — засмеялся он, а затем громко грюкнул, вздрогнув от боли.
— Что еще? — Я поспешила спросить.
Испустив болезненный вздох, Джонни подробно рассказал мне о том, как у него лопнул аппендикс, когда ему было тринадцать, а затем его желудок вывернулся наизнанку, когда он выздоравливал, что привело к еще одной процедуре, прежде чем побаловать меня близким и личным общением с его шрамом на животе.
Пузо было глупым словом, чтобы использовать его при описании.
Это был слишком мягкий, слишком невинный термин, чтобы описать то, чем он обладал.
У мальчиков были животы.
Было совершенно ясно, что Джонни больше не мальчик.
Этот пресс и эта темная дорожка волос под его пупком объясняются этим.
Затем Джонни наклонился вперед и указал на отвратительно выглядящий кусок потертой кожи над его правым коленом.
— Это поставило меня в задницу на все лето.
— Что случилось? — Я пискнула. — Регби?
— На этот раз, нет. Это случилось за пределами поля, когда мне было десять, — ответил он. — Несколько старших парней в моей школе подбили меня прыгнуть со скалы в Сандерс — Пойнт…
— Это пятидесятифутовое место для дайвинга, где мы обычно зависали дома, — объяснил Джонни. — Тогда я был сумасшедшим маленьким ублюдком, сражался с большими парнями, думая, что я невероятный халк. — Он покачал головой и нежно улыбнулся. — Оказывается, я не был им, и я имею рентген и неделю в больнице, чтобы доказать это.