Переплетенные
Шрифт:
Какого черта я вообще могу на нее злиться?
— О. Ох. Пожалуйста. Посильнее.
— Нет, пока ты не скажешь мне то, что я хочу знать.
Господи, я провел много допросов за годы работы в клубе. Ни один из них не был таким веселым.
Ни один из них не делал меня таким чертовски твердым.
Она
— Мне было страшно внизу.
Это заставляет меня остановиться. Она продолжает двигать бедрами в поисках облегчения.
— Чего ты испугалась, малышка? Удачу и Ромео? Они никогда не причинят тебе вреда.
— Я знаю, — шипит она, когда я продолжаю толкаться в нее пальцами. — Я знаю, что ты никому не позволишь причинить мне боль.
Она что-то скрывает.
— Что еще?
— Пожалуйста, не заставляй меня это говорить.
Конечно же, сейчас я, действительно, хочу знать.
— Ты должна, детка. Ты не можешь хранить от меня секреты. Особенно, если это что-то, что расстраивает тебя.
— Мне было страшно. Я думала, что вы втроем можете держать меня и делать со мной все, что захотите, и я не смогу остановить вас, — говорит она, затаив дыхание. Так быстро, что я почти не улавливаю всех слов. Ее киска сжимает мои пальцы, и она такая мокрая, что ее соки стекают по моей руке.
— Эта идея тебя возбудила.
— Да, — всхлипывает она. — Прости меня.
Я сжимаю губы, чтобы не рассмеяться и не заставить ее чувствовать себя плохо. Пальцем я тру ее клитор, и она скулит.
— Не надо извиняться. Ты ничего не можешь поделать с тем, что тебя заводит. Я хочу, чтобы ты рассказывала мне все свои грязные мысли.
— Ты не сердишься?
— Черт, нет, — Господи, она чертовски невинна. — Если бы ты разделась внизу и закричала: «Давайте, трахните меня», тогда, да, я бы разозлился.
Она смеется. Мягкий звук, который превращается в стон, когда я увеличиваю давление большого пальца.
— Я не думаю, что смогу поделиться своей девочкой с кем-либо. И я никогда не позволю Ромео прикоснуться к тебе. Никогда. Просто, чтобы ты знала.
— Хорошо, — вздыхает она.
— Готова кончить прямо сейчас?
— Да, пожалуйста.
Черт,
— Прислонись ко мне спиной.
Она такая нетерпеливая, что я хихикаю ей в ухо. Рукой я обвиваю ее запястья, зажимая их между ее грудей. Она уже близко. Несколько быстрых толчков в ее уютную маленькую киску — это все, что ей нужно, прежде чем она стонет и корчится в моих руках.
Ей требуется несколько секунд, чтобы открыть глаза, и когда она это делает, мое сердце бьется о мою грудь так сильно, что она, вероятно, слышит это. Карина моргает, глядя на меня. Ее губы изгибаются в мягкой улыбке.
— Спасибо, папочка.
— Люблю тебя, малышка.
— Я тоже тебя люблю.
Она опускает руку и трет мой член. Я тверже долбанного молотка, и ее руки на мне не улучшат ситуацию.
— Не сейчас, малышка.
Я должен успокоиться, черт возьми. Меня не было всего минут десять, но мне все равно нужно спуститься вниз.
— Заканчивай домашнюю работу. Мне нужно кое о чем позаботиться. После того, как они уйдут, я хочу, чтобы ты была готова и ждала меня, чтобы я тебя оттрахал — жестко.
Глава 3
Данте
Я выслушиваю много дерьма от Ромео, когда, наконец, спускаюсь вниз. Возможно, они слышали стоны и крики Карины несколько минут назад, и я нахожу, что, на самом деле, мне все равно.
— Господи, от тебя несет киской, — сучит он.
— Пошел ты, ревнивый придурок.
— Аминь, ублюдок. Перестань быть таким жадным мудаком и передай по кругу эту сучку.
— Ты еб*анулся? — рычу я на него.
Он ухмыляется, но обрубает это дерьмо.
Удача молчит во время нашего обмена любезностями. Наконец, он говорит:
— Ромео меня немного просветил. Она хорошо справляется?
— Что? Узнав, что ее отец бесполезный кусок дерьма, который пытался продать ее за карточный долг? Или что у него все время была другая женщина, с которой он трахался, а у нее сестра, с которой она никогда не встречалась? Потому что, нет, она не справляется ни с чем из этого хорошо.
— Прости, брат.
Достав из холодильника несколько бутылок пива, я предлагаю им сесть за барную стойку на кухне.