Переплетенные
Шрифт:
— Расскажи мне.
Ромео открывает рот — я думаю, чтобы прикинуться дурачком, но когда он видит мое лицо, то думает лучше.
— Такер всегда был неудачником. Единственное, что он делает хорошо, это управляет этой большой фурой. Что бы это ни было, его никогда не останавливают, не обыскивают, не выписывают штраф, ничего. Просто у него такой скверный вид, понимаешь?
Для меня он
— Дерьмо стало пропадать из наших перевозок, конверты вернулись на свет. Оказалось, что он ездит по окольным путям, чтобы играть в азартные игры. И проигрывает по-крупному. Ублюдки, с которыми он тягался, украли один из наших грузов.
Я смутно помню, когда это случилось. Ромео был непреклонен в том, чтобы справиться с этим.
— Я вытащил его из этого дерьма, и в качестве оплаты он сказал, что отдаст мне одну из своих дочерей. Сначала я подумал, что он шутит. Наш мотоклуб никогда не был вовлечен в то, чтобы нам отплачивали кисками.
— Тогда откуда у него эта идея?
— Хер его знает. Наверное, он слишком много смотрит телевизор. Но если бы он пообещал их мне, то я бы решил, что больше он никому их не продаст.
Я очень сомневаюсь, что намерения Ромео были столь благородны, но пока держу эту мысль при себе.
— Да, и что ты планировал делать, когда пришло бы время взять свой долг?
Он отмахивается от моего вопроса.
— Я более чем способен найти сучек, которые раздвинут свои ноги для меня. Но клубу он был нужен, чтобы перевозить наше дерьмо, поэтому я временно оставил эту тему.
— Ты знаешь другую дочь?
— Я знаю о ней. Ее мать бросила задницу Такера и связалась с Презом «Диких Драконов». Такер чуть не обосрался. Умолял меня о защите.
— Вот из-за чего мы с ними пересеклись?
Наша ссора с их мотоклубом была скорее раздражающей, а не серьезной. Это прошло с низким количеством трупов, и наши клубы сейчас в хороших отношениях.
Он пожимает плечами.
— Они придурки.
Одно неверное движение может разрушить наше перемирие. Вот почему меня беспокоит работа с такими ублюдками, как Такер. Но я не През, так что это не мое дело. Нет, моя работа — защищать клуб, когда решения Ромео ставят его под угрозу.
— Ты знаешь о парне, которого он прислал к ней, чтобы поговорить?
Клянусь, если он, блядь,
— Нет, черт побери.
Он кажется искренним, я бы даже сказал, почти оскорбленным. — Я не воспринимал все это так серьезно. Такер познакомил меня с Хеми. Никогда не говорил мне, что он парень его дочери или что-то в этом роде. Первый раз я встретил твою девушку, когда ты привел ее сюда. Даже тогда я не знал, кто она такая.
— Окей, — черт побери. — Думаешь, Хеми знал?
— Возможно.
Черт. В том, что он увез ее, вдруг появился смысл, наверняка он узнал о долге и подумал, что ее вот-вот отдадут Ромео. Будет сложно перерезать ему горло, если выяснится, что он пытался защитить ее своим дурацким способом. Я все еще планирую избить его нелояльную задницу, когда найду его. Забрать ее от меня. Пытаться настроить ее против меня. Это не может остаться безнаказанным.
— Итак, что у нас? — спрашиваю я, прежде чем впасть в ярость из-за Хеми.
Ромео смотри на меня дольше, чем мне хотелось бы, прежде чем ответить на мой вопрос:
— Ты планируешь заявить на нее права в ближайшее время?
Удача смотри на нашего Президента. Черт, я тоже так думаю. Этот вопрос — плохой знак.
— Я не знаю, През. Я подумал, может, ей стоит окончить школу, прежде чем я нагну ее над столом и трахну на глазах у всего клуба, — мне с трудом удается скрыть сарказм в голосе.
— Не кипятись, Данте. Я не говорю, что собираюсь трогать твою девушку. Но ты знаешь так же хорошо, как и я, что слух об этой сделке просочится, а права на нее еще не заявлены... это будет выглядеть неправильно.
Это будет выглядеть не так по отношению к нему. Он будет выглядеть слабым. Но ты не зарабатываешь звание Президента в таком клубе, как наш, потому, что кто-то вручает его тебе, и ты, черт возьми, не удерживаешь его, потому что кто-то позволяет тебе, поэтому я понимаю его озабоченность.
И это бесит меня.
Ромео проводит рукой по груди — он делает так всегда, когда думает.
— Я услышал, что ты сказал о школе.
— Сколько он тебе должен?
— Сто тысяч.
— И это все?
Ромео поднимает бровь.
— Ты хочешь заплатить его долг?
<