Переполох в Бате

Хейер Джорджетт

Миссис Флор Жерар понравился. Ей нравились приличные молодые люди, а Жерар произвел на нее впечатление в высшей степени воспитанного молодого человека, к тому же он был одет с иголочки и выглядел респектабельным джентльменом. Однако ее острый взгляд сразу уловил страсть, когда он подошел к Эмили, поэтому пожилая дама решила держать ухо востро. Не будет никакого прока от того, что этот юнец станет волочиться за внучкой и вызовет волну сплетен в Бате. И не дай Бог, если они дойдут до ушей Ротерхэма! Поэтому, как только она услышала, как он спрашивает Эмили, будет ли та в Лоуэр Рум этим вечером, миссис Флор вмешалась и заявила, что Эмили должна остаться дома, чтобы сберечь силы для гала-бала в Сидней-Гарденз на следующий

вечер. Жерар воспринял эти слова с должной вежливостью, но сама Эмили бурно воспротивилась запрету. В ее манерах было больше от протеста ребенка, которого лишили обещанного, чем от возмущения девушки, которой не дают возможности пофлиртовать со своим поклонником, поэтому миссис Флор заколебалась и сказала, что она еще посмотрит. Ей, естественно, и в голову не пришло, что Эмили может иметь сердечную привязанность к кому бы то ни было, кроме своего жениха, хотя она прекрасно понимала, что Эмили любила (хотя и в очень невинной форме) поощрять ухаживания своих поклонников, что было весьма некстати в нынешнем ее положении. Одно дело, когда девушка обходительно беседует с молодым человеком вроде Нэда Горинга, которого никто и никогда не заподозрил бы в том, что он может позволить себе некоторые вольности; и совсем другое дело — этот юноша, который, возможно, станет думать, что Эмили станет приветствовать его ухаживания.

После того как Жерар препроводил двух леди обратно на площадь Бофор и почтительно поцеловал руку миссис Флор, пожилая леди сказала Эмили, что, пожалуй, не стоит быть слишком дружелюбной и приваживать этого привлекательного молодого человека.

— Но он такой отличный танцор, бабуля! Неужели мне нельзя пообщаться с ним? Почему? — удивилась Эмма. — Он очень достойный молодой человек, вы же знаете.

— Дорогая, он производит прекрасное впечатление, но понравится ли Жерар его светлости? Об этом тебе надо думать почаще, ведь ты такая легкомысленная малышка.

— У лорда Ротерхэма не должно быть возражений! — заверила ее Эмили. — Жерар его подопечный. Они кузены.

Это придало делу некоторую ясность и заставило миссис Флор заметить, что зря Эмили не сказала ей обо всем раньше, тогда бы она наверняка пригласила мистера Монкслея поужинать с ними. Она взяла Эмили с собой на бал, и там они встретили мистера Жерара Монкслея, принаряженного, в вечернем костюме отличного покроя, его локоны были уложены и напомажены, а многочисленные складки на воротнике заставляли держать голову высоко вздернутой. Несколько молодых леди с повышенным вниманием наблюдали, как он пересекает зал; джентльмены не скрывали своих снисходительных улыбок, а мистер Гинет, безуспешно пытавшийся навязать свое общество леди, у которой не было партнера для танца буланже, поглядел на него с нескрываемой неприязнью.

У Жерара не было ни малейшего желания танцевать, но так как не было иной возможности оторвать Эмили от бабушки, он повел ее в формирующийся круг, говоря на ходу:

— Я должен вас срочно увидеть наедине. Как можно это устроить?

Девушка отрицательно покачала головой:

— Бабушке это не понравится. Кроме того, все станут меня обсуждать.

— Не здесь! Мы должны обязательно встретиться. Эмили, я только что узнал о вашей помолвке! О вашей вынужденной помолвке! Я приехал из Скарборо специально, чтобы увидеть вас. Быстрее скажите, где мы сможем увидеться!

Рука девушки задрожала, когда он взял ее в свою, и она прошептала:

— О! Я не знаю… Это так ужасно! Я очень несчастна…

У него перехватило дыхание:

— Я знал об этом!

На большее у них не оставалось времени; они были вынуждены занять свои места среди остальных и сдерживать свои чувства, ведя разговор, подходящий к данной ситуации. Когда во время танца они вновь очутились рядом, Жерар спросил:

— Ваша бабушка разрешит мне навестить вас?

— Думаю, что да, но умоляю, будьте очень

осторожны. Она сказала, что я не должна проявлять к вам слишком большого расположения, только когда я объяснила, что вы — подопечный лорда Ротерхэма, она решила пригласить вас на ужин и согласилась отпустить меня завтра в Сидней-Гарденз. О, Жерар, я совершенно не знаю, что мне делать!

Он сжал ее пальцы.

— Я пришел, чтобы спасти вас.

Она не нашла ничего смешного в этом заявлении и бросила на него взгляд, полный благодарности и восхищения. Когда они вновь разошлись в танце в разные стороны, она стала с надеждой ждать, что именно он скажет о ее спасении.

Эмили пришлось оставаться в неведении до следующего вечера; когда же Жерар наконец раскрыл ей свои планы, она была разочарована.

Пообедав в доме на площади Бофор и изо всех сил постаравшись понравиться миссис Флор, Жерар сопроводил обеих дам в Сидней-Гарденз, где их ожидали различные развлечения: от иллюминации до танцев. Здесь случайно они встретили закадычную подругу миссис Флор, которая осталась на несколько недель в Лайм-Реджис. Двум женщинам, безусловно, было о чем поговорить, и между ними завязалась оживленная беседа. Жерар воспользовался этим, чтобы пригласить Эмили полюбоваться водопадами, которые по этому случаю были иллюминированы:

— Я позабочусь о ней, мэм, — заверил он пожилую миссис.

Миссис Флор снисходительно кивнула головой. Она, казалось, считала его приятным человеком, но Жерар был бы поражен, узнав, как быстро и точно она его просчитала. По ее оценке, Жерар был безобидным молодым человеком, не оперившимся, но страстно желающим всех убедить, что он вполне зрелый мужчина. За ужином Жерар немало позабавил ее тем, что рассказывал разные светские анекдоты; принял ее доброжелательность за уважение и рассказал еще несколько необычных историй, которые ее весьма развлекли. После этих смешных историй миссис Флор убедилась, что маркиз все же может запретить столь милому молодому человеку видеться с Эмили.

В Сидней-Гарденз было тысячи две-три людей, поэтому Жерар потратил некоторое время, прежде чем сумел найти достаточно уединенный уголок для беседы с любимой. Он только об этом и думал, но у Эмили была какая-то особенная черта обращать на себя внимание, громко восторгаясь то пещерами Марлина, то водяными каскадами, то гирляндами фонариков. Наконец он нашел укромное местечко, убедил ее зайти в беседку и усадил там на скамейку. Усевшись рядом, юноша взял ее руку, затянутую в перчатку, и произнес:

— Расскажите мне все от начала и до конца!

Она была едва ли готова к подобному разговору и поэтому не сумела выполнить его просьбу. Ее рассказ о помолвке был не очень внятен, но благодаря вовремя и к месту поставленным вопросам Жерар сумел восстановить всю историю и хотя бы отчасти понять, почему Эмили согласилась на помолвку с человеком, к которому не испытывала ни малейшей склонности. Он убедил себя, что объяснением всему является тирания ее матери, и не сумел понять, что тщеславную девушку сильно привлекла перспектива стать маркизой. Не заподозрил он и того, что ее чувства к нему претерпели изменение.

Эмили была застигнута врасплох предложением Жерара рассказать все о начале их отношений с Ротерхэмом. Девушка не знала, что Ротерхэм и не думал ее приглашать, он был хозяином бала в Ротерхэм-хаусе, и на приглашении было написано лишь имя миссис Монкслей.

— Да он никогда не задумывается над такими мелочами, можете быть уверены, — покачал головой Жерар. — Это я попросил маму вас пригласить!

— Неужели? Как это было мило с вашей стороны! Мне ничего раньше не приносило столько удовольствия. Бал был великолепный, разве не так? Я не представляла даже, насколько огромен Ротерхэм-хаус! Так много красивых залов, десятки комнат, огромная хрустальная люстра, блестящая, словно алмазы, и ваша мама, стоящая наверху огромной лестницы…