Переполох в Бате
Шрифт:
— Я верну их в тот день, когда достигну совершеннолетия. К тому же я оставил ему расписку!
— Кто же этот несчастный? Дело принимает все более серьезный оборот! — произнесла Серена. — Я боюсь, что Ротерхэм вряд ли проявит достаточно терпения в этой истории.
— Пожалуй, потому что он сам и одолжил мне эти деньги!
Мистер Горинг чуть не подавился большим куском бутерброда. Серена поглядела с восхищением на Жерара, а затем сказала:
— Вы одолжили у Ротерхэма денег для того, чтобы убежать с его невестой? Не сомневаюсь, что он вас еще и благословил…
— Нет, этого он не делал! Конечно,
Мистер Горинг, слушая его и одновременно забавляясь, заметил бесстрастно:
— Вы определенно оригинал, Монкслей!
— Жерар! Как вы могли? — сказала Эмили. — Боже, как все ужасно! Я уверена, что вам нельзя было брать деньги у лорда Ротерхэма — он оплатил вашу женитьбу! Теперь я возвращаюсь в Бат — и лучше бы уж я умерла!
Жерар, который до этой минуты даже и не задумывался о последствиях своего поступка, вспыхнул до ушей и сказал глубоко опечаленным тоном:
— Что же, может быть, это и плохо, но сделал я это все для вас…
Серена наполнила свою чашку:
— Это, может быть, перст судьбы, — заметила она. — Даже самый худший враг Ротерхэма никогда не сказал бы, что у него не хватает чувства юмора, так что думаю, ваш опекун будет от всего сердца хохотать над всем происшедшим и даже не станет сердиться на вас, Жерар.
Убитый горем юноша извлек из ее слов утешение, но, прежде чем он смог заговорить, Эмили сказала, схватив руки Серены:
— Леди Серена, я не хочу выходить замуж за лорда Ротерхэма! Пожалуйста, не пытайтесь меня уговаривать. Я не могу его полюбить!
— Тогда вы сами и скажите ему об этом, — спокойно ответила Серена.
— С-сказать ему об этом? — повторила Эмили, и глаза ее в ужасе расширились.
— Да, скажите ему об этом, — сказала Серена. — Если джентльмен оказывает вам честь, Эмили, и делает предложение, то минимальная вежливость требует того, чтобы вы, коли уж решили расторгнуть помолвку, хотя бы проинформировали его об этом.
Эмили вновь начала плакать. Мистер Горинг, с сочувствием глядя на девушку, сказал:
— Мисс Лэйлхэм, прошу вас, не огорчайтесь из-за этого! То, что сказала леди Серена, — правда, но вам вовсе нечего бояться вернуться в дом к миссис Флор. Осмелюсь сказать, что в ее лице вы найдете стойкую поддержку. Если бы вы сказали ей раньше, что вам не нравится лорд Ротерхэм, этой истории никогда бы и не произошло!
Она недоверчиво подняла на него свои мокрые глаза:
— Но мама…
— Поверьте мне, — сказал Нэд серьезно, — миссис Флор не менее настойчива, чем ваша мать. На самом деле, моя бедная девочка, вы должны вернуться вместе с нами. Вы позволили расшатанным нервам взять верх над вашим разумом; я никогда не встречал лорда Ротерхэма, но уверен, что он или любой другой мужчина не будет настаивать на браке с девушкой, которая испытывает к нему отвращение.
— Мистер Горинг, — сказала Серена, — какое счастье, что мы с вами познакомились! У вас удивительное чувство здравого смысла! Я знаю, что Ротерхэм не станет настаивать на женитьбе, если девушка этого не хочет. И увидите, что я совершенно права! — Какое-то бормотание со стороны Эмили заставило ее обернуться. — Если вы еще раз промяукаете «мама!»,
Мистер Горинг подошел к Серене и положил руку ей на плечо. Он заговорил с Сереной через голову Эмили:
— Достаточно, мэм. Умоляю! Не надо так горячиться! Девочка на самом деле плохо себя повела, но забудьте о том, что вы сказали! Она просто дитя и очень робка, очень одинока, ей не на кого рассчитывать — никто ее не поддерживает, ей не хватает любви.
— Да, — взорвался Жерар. — Но когда я спасаю и пытаюсь защитить ее…
— Если вам хоть немного дорога ваша шкура, лучше помолчите! — прервал мистер Горинг, и в голосе его уже не было обычного спокойствия. — Ни один мужчина, который желает защитить девушку, не сделает того, что поставило бы ее в неловкое положение и вызвало бы презрение окружающих!
Негодование исчезло с лица Серены, и она рассмеялась:
— Мистер Горинг, вы всех нас поставили на свои места. Сказать больше нечего! Но если мы хотим вернуться в Бат до обеда, нам необходимо выезжать немедленно. Эмили, нечего вам быть такой испуганной! Я больше не стану вас ругать и надеюсь, вы не вообразите меня чудовищем лишь потому, что я однажды вас выбранила!
— О нет, нет! — сказала Эмили. — Как я могу? Я не думала…
— Но лорда Ротерхэма вы превратили в чудовище, разве не так? — сказала Серена, сводя брови. — Давайте! Думаю, дорогая, что перед тем, как окончательно решить, что вам делать, стоит все же увидеться с ним. Возможно, вы обнаружите, что нарисованная вами картина не соответствует действительности. Если он все еще покажется вам ужасным, что же, скажите ему прямо, что разрываете помолвку! — Она вытянула руку и сказала Горингу: — Вы едете с нами, сэр?
— Я поеду следом за каретой, мэм.
— Эмили! — воскликнул Жерар. — Вы позволите, чтобы вас увезли прочь?
— Мне так жаль! — произнесла та дрожа. — Пожалуйста, простите меня. Я не собиралась себя вести таким образом.
— Мой дорогой Жерар, если вы хотите оставаться рядом с Эмили, все, что требуется, — это нанять лошадь, — сказала Серена. — Ну а когда Ротерхэм вернется в Бат, вы сможете выяснить отношения.
— Нет, нет, — закричала Эмили, сжимая руки. — Не пускайте его туда! Лорд Ротерхэм и мама узнают тогда, что я сделала, а я этого не вынесу…
— Если моя любовь так мало значит для вас, — произнес Жерар гордо, — что же — уезжайте! Я вижу, что богатство Ротерхэма одержало верх!
Глава XXII
Когда майор Киркби въехал через мост в Лaypa-плейс, он был удивлен, не увидев там Фоббинга ожидающим его рядом с фаэтоном Серены. Еще более он поразился, когда Лайбстер сказал ему, что леди Серена уехала на пикник. Он добавил, что леди Спенборо находится в гостиной и просила проводить майора наверх. Дворецкий заметил, что гость привязал лошадь к перилам и сказал, что пошлет слугу отвести лошадь на конюшню. Затем дворецкий отвел майора наверх, объявил о его приходе и ушел, качая головой. По его мнению, вокруг происходило что-то странное, чего он никак не мог одобрить.