Переполох в галактической полиции
Шрифт:
– Их уже включили, – махнул рукой Гинзл. – Но это означает, что полиция начала воевать компенсаторами. Для нас это довольно опасный вид военных действий.
– Да, мы ничего не можем сделать против этого. Правда, – Ворвуд посмотрел на профессора, – Рэнг, наверно, нашел какой-то способ, если компенсаторы все же включили. И кстати, это значит, что он скоро будет здесь.
– Должно быть так, – согласился Гинзл и отвернулся, глядя куда-то в сторону. – И вы даже не представляете, насколько скоро. Мой сканер подпространства показывает, что к нам приближается большая группа кораблей. Судя по всему, это Рэнг
И словно в подтверждение его слов перед Ворвудом зажегся экран срочной связи.
– К нам движется большая группа кораблей, – сообщил пират с наблюдательной станции.
– Все в порядке, – ответил Ворвуд, – это Рэнг, – потом снова обратился к Гинзлу: – Прошу прощения, профессор. Поговорю с вами позже.
И отключил связь.
Пока крейсер летел к НК-14, Лепаж все думал о сложившейся ситуации. Оставалось еще много нерешенных вопросов о том, как уничтожить пиратов и не подвергнуть опасности жизни мирных жителей. Фактически сейчас пираты держали в заложниках всю галактику. Всю галактику!
Можно было бы просто дождаться военного флота и уже сообща проводить операцию. Но это слишком долго. Нужно немедленно предпринять какие-то меры, чтобы отвести угрозу, нависшую над галактикой. К тому же сейчас они имеют возможность диктовать условия и могут потребовать все что угодно вплоть до террора. Нет, нельзя медлить, нужно срочно принимать меры.
Меры эти достаточно просты. Пожалуй, пираты сами загоняют себя в ловушку. Лепаж усмехнулся – в полицейские ловушки. Пока пираты находятся внутри планетарной системы, можно локализовать их, если расставить вокруг полицейские ловушки, которые не дадут кораблям входить в подпространство. И если вокруг НК-14 будут стоять эти ловушки, пираты уже не смогут совершать субсветовые прыжки и, соответственно, отправиться к какой-либо из мирных планет.
Но только… Н-да, это вот «только». Полицейским ловушкам необходимо «видеть» корабль, который собирается войти в подпространство, чтобы остановить его. А внутри маскирующего поля… Как все было бы просто, если бы не это маскирующее поле.
Лепаж пока не знал, как убрать его, да и не хотел задумываться. Он решил, что это компетенция ГРУ. Тут действительно нужна шпионская операция, а полицейские методы малоэффективны. Вот пускай Велк со своим Мердоком и решают, как сделать это. ГРУ – достаточно серьезная организация, они должны уметь проделывать подобные вещи. И хотя это было не очень приятно, но приходилось признать, что в данном случае ГРУ более компетентно, чем галактическая полиция, Что ж, у каждого своя специфика. Лепаж надеялся, что ГРУ сможет справиться. На что же тогда еще разведывательное управление, если не для таких операций?
А когда не станет маскирующего поля, можно будет расставить полицейские ловушки и заняться полным уничтожением пиратов. Вот тогда и придет время галактической полиции.
Но прежде всего необходимо запереть пиратов внутри системы, отрезать им дорогу в галактику. Единственная помеха – это их невидимость. В общем, сначала нужно уничтожить маскирующее поле, а там будет видно. Лепаж улыбнулся тому, насколько верна эта фраза. Действительно –
Рэнг не стал рисковать, заходя глубоко в систему, – зачем? Он вывел свои корабли из подпространства на краю системы у самой границы внутри маскирующего поля. Хотя это не имело особого смысла – у новых кораблей еще не было активизаторов невидимости, и они все равно оставались видимы внутри поля. Но все же внутри маскирующего поля была уже как бы своя территория.
Выйдя из подпространства, Рэнг связался с Ворвудом:
– Нэд, слышишь меня? Это Рэнг. Мы вернулись.
– Привет, Рэнг! – ответил Ворвуд. – Как погода на Харниане?
– Так себе, – нехотя проговорил Рэнг. – Грязь из копов и град из патрульных кораблей. Но зато поспел урожай харнианских истребителей. Мы тут собрали немного – угощайся.
– Вижу твое «немного», – улыбался Ворвуд. – У меня аж локатор вздулся от этого «немного». Ладно, заходи на посадку.
– Хорошо. Как у нас дома? Копы не безобразничают?
– Нет, все тихо. Только и дел, что сидеть и смотреть стереовизор. Кстати, Рэнг, ты ведь теперь герой галактики. Или, по крайней мере, телезвезда на ближайшую неделю.
Рэнг усмехнулся.
– Да, эта сумасшедшая корреспондентша наделала шума.
– Нет, – улыбался Ворвуд, – это ты наделал шума, а она просто донесла его до миллиардов телезрителей.
– Ладно, черт с ней. У каждого свои дела.
– Ну как же? – смеялся Ворвуд. – Такое событие! Тебя показали по стереовизору на всю галактику.
– А, так вот зачем надо было захватывать Харниан! – ответил Рэнг.
Они посмеялись над этим. Потом Ворвуд сказал, что ждет его, и отключил связь. Рэнг продолжил полет к базе вместе со всеми своими кораблями, двигаясь обычным ходом от края системы. Огромная армада пиратов на полной скорости неслась к планете. Но теперь они не нападали, теперь они летели домой.
Лепаж подошел к аптечке и взял таблетку, заменяющую сон. Усталость брала свое. Он был уже не молод, а история с НК-14 тянулась почти сутки хотелось спать. Но на это, конечно, не было никакого времени. Приходилось пить таблетки. Лепаж не любил это – обычно от них у него потом болела голова. Но что поделаешь? Сейчас было не до сна.
Когда полицейские прибыли к НК-14, Лепаж перешел на свой старый крейсер, который оставлял Велку. Этот корабль был оборудован лучше, к тому же именно на нем находился детектор доктора Метью.
Велк наблюдал приход полицейской эскадры. Да, это было впечатляюще! Шесть сотен патрульных кораблей. Но, впрочем, Велк не обольщался – в данном случае количество еще не обеспечивало успех. Два транспортника, вызванные им из ГРУ, были уже здесь. Но теперь в них не было такой необходимости. И хотя они пришли, когда система еще оставалась пустой, Велк понимал, что бесполезно затевать какие-то действия в оставшиеся до прихода пиратов минуты. Правда, транспортник с темпоральной установкой все же будет необходим. Велк как бы возместил Лепажу понесенный урон и даже с процентами, плюс еще один транспортник, хотя и не понятно, зачем нужный теперь.