Перепутья
Шрифт:
– Хорошая идея, - пожал плечами Пулло. Впрочем, на его лице было написано, что предыдущая ему понравилась больше.
– Сколько тебе надо?
– Шестеро.
– Тогда не вижу ни одной причины, почему бы и нет. Шесть человек особой роли не играют, - отозвался Квинт и тут же спросил вдогонку, - А что там по спискам третьего?
Собрание было совсем скоро – и он должен был прийти на него во всеоружии. Сын лавочника посреди потомственных всадников, он и так имел все шансы сесть в лужу, и не нужно было их усугублять.
Удобное самооправдание для того, чтобы просто не идти домой – но оно перестало работать, как только он разгреб все дела.
Вечер все равно наступил – а вместе с ним наступило и неизбежное.
Квартира привычно встретила его могильной тишиной. Стоя за дверью, Квинт сжимал в руке записку, которую передал ему сосед, слышал, как Геллия разговаривает с Калавией – и не решался вставить ключ в замок. Он словно стал лишним на их странном празднике жизни.
Ключ с едва слышным щелчком провернулся в замке. Дверь скрипнула – и разговор затих. Только для того, чтобы возобновиться, когда Квинт, только-только стащив тогу, вошел в атрий.
Геллия словно специально ждала его, стоя по самой середине комнаты, уперев руки в боки. Калавии нигде не было видно. Видимо, ей все-таки хватило мозгов сначала уложить ее спать.
– Я все знаю, Квинт, - твердо сказала Геллия.
На мгновение Квинт будто бы снова стал нашкодившим подростком, а она – превратилась в его мать. Он несколько раз неловко мотнул головой, но для того, чтобы отогнать этот настырный образ требовалось куда больше усилий.
Сперва Квинт попытался сменить тему:
– У нас есть еда, или мне сходить купить? Жрать жутко охота.
Но это не сработало.
– Не увиливай от разговора! – прошипела Геллия
– От какого разговора? – Квинт на удивление спокойно поставил сумку с табличками на стол, хотя внутри все вскипало и клокотало.
Геллия на мгновение стушевалась, но быстро нашлась:
– О твоем этом так называемом назначении!
Квинт несколько раз шумно вдохнул и выдохнул перед тем, как открыть рот:
– Геллия, это не обсуждается. Я военный трибун, это уже окончательно. Нравится тебе это или нет.
Сил вести этот бесконечный, ходящий по кругу разговор, просто не осталось.
Геллия обессиленно упала на кресло и обхватила голову руками:
– Да почему ты просто не отказался?! – воскликнула она, - Разве ты еще что-то должен этому Цезарю? Ты его спас, разве этого недостаточно?!
– Геллия, да что с тобой не так! – вскричал Квинт и с силой заехал кулаком по столу. В соседней комнате захныкала и заворочалась Калавия, и он тут же сбавил обороты, - Ты меня вообще слушаешь? Это мой единственный шанс выбраться из этого… Этого… - он развел руками в неопределенном жесте, но так и не смог подобрать правильное слово, - Этого. Это наш единственный шанс, как ты этого не понимаешь!
– Выбраться из чего, Квинт? – Геллия подняла голову и требовательно посмотрела на него, - Тебе что, не нравится наша жизнь?!
И он взорвался:
– Нет, Аид тебя побери! Не нравится, представь себе! – не в силах удержать себя в руках, он принялся ходить по комнате из стороны в сторону, - Как ты не понимаешь, я вырос здесь, вот прямо здесь, в Городе, на Субурре. Я привык, что вокруг всегда что-то происходит. Абсолютно всегда, без исключений. А у нас что? А? Ордий жене изменил, уже полгода все обсасывают! Да это новость на два часа не больше! Мне эта серость, она вот уже где! – Квинт провел указательным пальцем по горлу, - Я хочу большего. Я могу достичь большего, чтоб тебя!
– Ах вот ты как запел! – немедленно взвилась Геллия, - А как рассказывал, как рассказывал! И земля у тебя, и отступные, и поселимся, будем спокойно жить, детей заведем. А я уши развесила и поверила тебе, как дура! Почему я вообще выбрала тебя, а не Руга?!
Квинт остановился на месте и пристально уставился на нее.
– Что…? – в его голосе звучал лед.
Всхлип раздался совсем рядом, и ярость словно ветром сдуло.
Калавия стояла в двери, обнимала свою куклу и была готова расплакаться.
– Мам… Пап… Пожалуйста, не ссорьтесь…
Ветер не достигал сокрытого внутри квартиры атрия, и заснуть было невозможно из-за невыносимой духоты. Квинт не мог и не хотел видеть Геллию, - хотя бы до утра, если иных вариантов не существовало, - и варианта пойти спать в прохладную спальню тоже не было.
Позабытая на столе еще вечером записка стала первой жертвой его бессонницы.
В переплетении строчек, написанных странным почти непонятным почерком[2] и лишь слегка подсвеченных лунным светом, он едва-едва мог понять смысл написанных слов.
Мария. Приглашала его зайти к себе. Вроде бы, речь шла о каком-то деловом предложении, но уверенности в этом не было.
Хорошо, что Геллия не заинтересовалась этой запиской.
Нехорошее предчувствие нарастало всю ночь – и достигло своего пика, когда, едва выйдя с утра на улицу, Квинт услышал оклик:
– Калавий, ну и карьерный рост!
Он вздрогнул и обернулся.
– Галла? – возглас вышел слишком уж удивленным, - Тебя как сюда вообще занесло?!
Хозяйка борделя подпирала стену у выхода из двора инсулы, а возле нее маячили двое гладиаторов. Она никогда не ходила по улицам Города без охраны, будь-то днем, будь-то ночью.
– Да так, - глубокий утробный голос Галлы отражался от стен пустого в такую рань дворика, - Стало интересно посмотреть на такое чудо. Еще чуть меньше месяца назад ты зарабатывал на жизнь тем, что ловил беглых рабов, а теперь вдруг р-р-раз – и военный трибун. Чудо, не иначе.
– Эм… Спасибо? – неопределенно отозвался Квинт, а затем нахмурился, - Слушай, Галла, я тебя не первый год знаю. Ты же не просто так шла мимо и решила меня поздравить. Что тебе надо?
Галла кокетливо хохотнула: