Перепутья

slip

Вряд ли Аристомах совсем ничего ей не рассказал, а это значило только одно – ей просто не было до них никакого дела. Целы – и ладно.

Почему-то от этого осознания хотелось выть и лезть на стену.

Тяжелый камень упал с сердца, когда они с Квинтом подошли к школе и увидели рядом с ней Максима, Сципиона и Ноннию. Похоже, это чувство было взаимным.

– Заставили же вы нас понервничать! – Сципион искренне улыбался во весь рот, - Что случилось-то? Мы выбежали из леса, смотрим – вас нет.

– Я о корягу запнулся, - недовольно буркнул Квинт, пытаясь вывернуться из объятий обрадованной Ноннии, - И ногу подвернул. А Марк за мной вернулся.

Марк кивнул:

– Ага. Пока я за ним ходил, вы уже успели удрать. Вам бы в олимпийских играх участвовать, - смешок сорвался с губ, - Ладно. Теперь серьезно. Сегодня, я думаю, нам надо бы отлежаться. У Квинта нога болит, у меня плечо, да и ты, Публий, зашибся, по-моему, - Сципион кивнул и, отодвинув край туники, продемонстрировал всем бордово-фиолетовое колено, - Вот. Сегодня, может завтра еще, отлежимся, а послезавтра… - он задумался. Идти еще раз без плана? – А послезавтра предлагаю начать вот с чего. Так, как вчера, мы Филона никогда не найдем. Даже если будем делать зарубки и разобьем лес на квадраты. Он слишком большой, а нас слишком мало. Поэтому. Луций, ты говорил, что люди Бальба нашли в лесу задранные волками трупы?

– Ага, - подтвердил Максим.

– Вот. Нам нужно выяснить, где. Не у самого Бальба, разумеется, станет он детям рассказывать, как же. Может быть его младший сын что-нибудь слышал. А если не слышал, то наверняка может узнать. Я с ним сегодня поговорю. Если что получится выяснить – послезавтра пойдем в лес по его наводке. Не сможем – ну тогда будем думать. Как вам такой план?

Марк ожидал воодушевления. Критики. Оживленных споров. Радости. Но никак не того, что все, кроме Ноннии, виновато уставятся куда-то себе под ноги.

– Что случилось? – недоуменно спросил он.

– Марк, это все замечательно, но мы не можем, - первым отозвался Максим, - Мы под домашним арестом.

И весь план полетел коту под хвост.

Изгнанник (Марк Агриппа I)

Лошади все время были на грани. На тонкой грани, отделяющей и их самих, и их всадников, от смерти. Они пытались обогнать. Новости ли. Неизбежность ли. Судьбу ли. Агриппа не знал. Они нигде не останавливались на срок дольше минимально необходимого для восстановления сил – и даже всегда спокойный и расхлябанный Меценат быстро заразился этой спешкой и тревогой.

Они переоделись в простецкие одежды. Огибали любые виллы, как свои, так и чужие, словно все они были прокляты. Логика подсказывала, что уже на второй день пути это стало излишним – их лица просто не успели стать достаточно известными, чтобы их узнавали даже на таком отдалении от Города, - но Агриппа настаивал на мерах безопасности раз за разом.

Липкое, противное ощущение, что за ними попятам идет погоня, не покидало его ни на мгновение. Может быть, это была паранойя, может быть – здравый смысл.

А может быть он просто знал, что будь он по другую сторону баррикад – он бы поступил именно так.

Незаданный, тяжелый вопрос висел над головами как дамоклов меч. Простой, и одновременно с этим невероятно сложный.

А что дальше?

Слабый свет фонарей впереди выхватил из темноты невысокое здание, чуть в стороне от брусчатки Аппиевой дороги. Не зная, куда именно им идти, они тем ни менее двигались на юг. В противоположную сторону от Калена[1], что занимал Цизальпийскую Галлию вместе с десятком легионов и выжидал первый подходящий момент для совместной с Антонием атаки. Туда, где было проще найти моряков, готовых, заслышав звон монет, закрыть глаза на их текущий статус и переправить их…

А куда?

Ответа на этот вопрос не было.

– Смотри, гостиница, - от взора Мецената тоже не ускользнуло здание впереди, и он ткнул в него пальцем, - Может, переночуем хоть раз по-человечески? У меня уже спина отваливается на земле спать.

Агриппа цокнул языком в такт цоканью копыт лошади:

– Рискованно.

– Да кто нас там узнает? – Меценат умоляюще посмотрел на него.

Изнеженный творческий человек, что с него взять?

Ветер дул, принося нежеланную прохладу со стороны моря. Погода портилась. Начало ливней, а вместе с ними и шторма было только вопросом времени. Времени, которым они не располагали. Их имена уже красовались на том самом месте, на которое еще совсем недавно они вывешивали имена своих врагов – в этом не могло быть никаких сомнений, - и наточенный клинок мог поджидать их за каждым углом.

Пристальный взгляд Мецената с каждой минутой становился все более и более отчаянным.

– Кто угодно, - отрезал Агриппа, - Это слишком опасно, Гай. Выберемся из Италии, потом отдохнем.

Поникший, Меценат лишь коротко кивнул в ответ.

Они проехали мимо гостиницы, не сбавив скорости. Освещенное здание скрылось в темноте – и Меценат горестно вздохнул.

Рабы в очередной раз разбили для них лагерь на огороженной стеной редких деревьев опушке вдалеке от дороги. Спешка-спешкой, а отдых оставался необходимостью.

Костер трещал, вторя пению весенних птиц. Рабы занимались готовкой, а Агриппа сидел на земле, поджав под себя ноги, сверлил взглядом огонь, и… Хотелось бы сказать, что напряженно размышлял, но на самом деле в его голове не было ни единой мысли. Ни толковой, ни бестолковой.

Понурый Меценат сидел рядом и вяло помешивал головешки в костре.

– Что будем делать дальше? – неожиданный вопрос прозвучал как раскат такого нежеланного сейчас грома.

Растерянные слова прозвучали – и незаданный вопрос стал заданным.

Агриппа вздрогнул и затравленно оглянулся. Во взгляде Мецената читалась ставшая уже привычной потерянность.

– Не знаю, - Агриппа нахмурился и отвернулся назад – к такому успокаивающему и умиротворяющему огню.

Если бы Август был с ними, он бы точно что-нибудь придумал. Он бы уже знал, что им сейчас делать. Он всегда знал. Пусть Агриппа не всегда и не во всем был с ним согласен, это никак не отменяло самого факта.

У Августа всегда был план. Без него – они бежали, как затравленные крысы с тонущего корабля. Без цели, без перспектив, ведомые одним только страхом.