Перерождение

Олника

После обеда компания как-то сама собой распалась на группы. Николай Николаевич с Василием присели в кресла и затеяли партию в шахматы, Алексей подошел к Наталье, а Маргарита Львовна с Верой устроились на кухне. Татьяна Николаевна собрала со стола посуду и, оставив остальное на Веру, уединилась со своим любимым сериалом.

Вера очень тепло относилась к Маргарите Львовне, и получала в ответ такое же искреннее тепло. Кроме прочего, они сошлись на фоне любви к кухне. Для обеих это было своего рода творческой отдушиной, где обе и могли, и хотели проявить себя. Поэтому редкие встречи с Маргаритой Львовной, Вера ценила и знала, что та найдет возможность уделить ей часок-другой, когда они смогут посидеть за чашечкой специально заваренного Верой по такому случаю чая с новым видом печенья. Потом они разберут

рецепт, поделятся мнениями, поговорят о других вариантах, и только тогда позволят себе перекинуться несколькими фразами на прочие темы. Такие посиделки у них стали уже почти традицией, жаль, что в последнее время Маргарита Львовна стала так редко бывать здесь. Отношения у них сложились ровные, обе были женщинами располагающими к себе окружающих, и несмотря на разницу в возрасте прекрасно понимали друг друга. Маргарита Львовна никогда не расспрашивала Веру о состоянии дел, да и вообще ни о чем, что касалось ее работы, а Вера не позволяла себе ни малейшего намека на сплетни, не высказывала своего мнения и не комментировала никаких случаев из быта, якобы спрашивая совета. Но по малозначительным фразам, вроде: «Попробуем сегодня печеньице по рецепту, что мне Татьяна Николаевна….», или «Какой замечательный сорт левкоев нынче Василий…..», — обе прекрасно ориентировались в атмосфере усадьбы. Маргарита Львовна была спокойна, усадьба находилась в надежных ручках этой маленькой улыбчивой женщины. За все годы Вера ни разу не позвонила на телефон «горячей линии», то есть на ее, Маргариты Львовны, самостоятельно справляясь с многочисленными текущими проблемами и проблемками по управлению таким немалым хозяйством. Вера не пыталась набиться в подружки или стать посредником между матерью и сыном, обе были довольны сложившимся характером отношений и получали от этого удовольствие.

Уезжала Маргарита Львовна вполне удовлетворенная увиденным, понимая, что почти полностью была права насчет мотивов сына, приютившего девушку в трудный для нее период.

Ни для кого в усадьбе уже не было секретом Наташино положение, скрыть его с периодическими приступами тошноты, отказом от еды и внезапно подступающими головокружениями было просто невозможно, но пересудов не возникало, никто не приставал с расспросами и старались вести себя как обычно. Конечно, каждый воспринимал это по-своему, но в целом, очень спокойно.

Наташа к этому времени уже вполне освоилась в новом доме, с удовольствием ездила на учебу, а в выходные дни выбиралась с Верой или с Татьяной Николаевной за покупками. Но в этот день, она приехала с Василием. Быстро пробежав по рынку, заскочив в пару супермаркетов, Василий выполнил обязательства по необходимому списку покупок и, как обещал Наташе, всю дорогу умолявшей его заехать на предновогоднюю ярмарку, привез ее к торговому центру.

Девушка любила делать покупки, но всю жизнь прожившая на полном обеспечении, никогда не бывала в магазинах и совершенно не разбиралась ни в ценах, ни в качестве товаров, ни в количестве необходимых для себя вещей. Вера, помня просьбу Алексея Николаевича, старалась незаметно подсказывать ей, когда они бывали в магазинах вместе, обращая внимание на ту или иную вещь. Возвращались они всегда довольные покупками, и, раскладывая их по полкам, еще раз внимательно просматривали и обсуждали и цену, и качество, и сколько примерно должна прослужить та или иная футболка, как за ней ухаживать и прочие моменты. Так Вера понемногу знакомила Наталью с жизнью. А вот поездок с Татьяной Николаевной, после неудачных двух, Вера старалась больше не допускать, поскольку она считала неразумным тратить деньги девушки на бесполезные предметы, купленные под влиянием сиюминутного импульса.

Василий же в этом плане был надежен, лишние деньги не позволял выкидывать на ветер, и Вера ничуть не беспокоилась за Наташин кошелек, отпуская их вдвоем.

А сама Наташа одинаково любила бывать со всеми. Ее привлекала сама атмосфера магазинов, яркие вывески, праздничные витрины, множество бутиков с разнообразными товарами. Она готова была часами ходить вдоль прилавков, полок и рядов с развешенной одеждой, разглядывать баночки, туфли, шубы, косметику, бытовую технику… все, что находилось в данный момент рядом с ней. Вера относилась к этой ее неуемной жажде магазинов

спокойно, она была уверена, что девочке просто надо насытиться впечатлениями, а потом она успокоится. Каждый раз они определялись по времени и примерному количеству магазинов, которые могут охватить и шли, разглядывая все подряд. Иногда попадалось что-то привлекательное, и они покупали это, а иногда искали целенаправленно, но редко находили требуемое, потому что Вера была непреклонна и не позволяла покупать вещи, если они не вполне соответствовали требованиям.

А сейчас Наташу сопровождал Василий. Он вообще крайне редко соглашался на покупки. И хотя у Наташи была своя расчетная карта, она, понимая насколько беспомощна в этом плане, не позволяла себе оспаривать его запреты. Но сегодня Василий сам включился в процесс и с удовольствием помогал выбирать небольшие подарочки к Новому Году.

Переходя из одного торгового зала в другой, Наталья немного замешкалась, задев пакетом молодую, красивую женщину в роскошной шубке.

— Ну ты, корова! — получила она выговор, — смотри куда прешь!

Но Наташа только смотрела, широко открытыми глазами, не отвечая и не реагируя на слова девушки. За плечом той стоял Виктор! Он собственническим жестом придержал ее за талию и посмотрел на Наталью отстраненным взглядом, как на совершенно незнакомого человека.

— Ну что ты, Лерочка! Не волнуйся! Это всего лишь неуклюжая деревенщина, — разворачивая спутницу в противоположную сторону, бросил Виктор, — незачем на нее внимание обращать.

Они давно скрылись за дверью очередного магазина, а Наташа все также стояла не двигаясь с места, опустив руки и глядя в пространство.

— Витя…. Витенька…..Родной!

Как же так… За что?

Любимый….за что?

Она звонила ему бессчетное количество раз, каждый раз надеясь, что вот сейчас он обязательно возьмет трубку и она услышит его родной голос, представляла, как он улыбается уголками рта, как откидывает со лба непослушный локон…

Витенька…

Он позвонил всего один раз, вскоре после того, как она переехала в дом Алексея. И не спросив ни где она живет, ни как себя чувствует, потребовал привезти документы на «дачку», и когда она сказала, что их у нее нет, и хотела объяснить, что документы у Алексея Николаевича и она позже может их взять и привезти, Виктор не стал слушать и бросил трубку. Больше он не отзывался. Она бы поехала к Вите, чтобы отвезти ему эти бумаги, но Алексей Николаевич тоже не появлялся, и Наташа не решилась поехать без документов, понимая, что в результате только сделает еще хуже.

Впервые она попросилась домой, не пройдя запланированных магазинов и не купив намеченных подарков. Василий, чувствуя неладное, не расспрашивал, но и не поддерживал тягостное молчание, заведя неспешный разговор-монолог о погоде, о предстоящих праздниках, о том, что еще необходимо купить и сделать до Нового Года. Так они добрались до дома, где Василий, молча указав глазами на девушку, передал Вере продукты и вернулся к машине за остальными покупками.

— Наташенька, я что-то сегодня себя неважно чувствую, — схитрила Вера, почуяв неладное. — Ты сильно устала? Не поможешь мне с ужином?

— Конечно, помогу. Только переоденусь и умоюсь, я быстро! — встрепенулась Наташа. Не часто к ней здесь обращаются с просьбами! Значит, Вере на самом деле нехорошо, если обратилась к ней. Наташа была веселой, жизнерадостной девочкой, не умела долго грустить и быстро переключалась на новое дело. И сейчас, вмиг забыв о своих горестях, она с воодушевлением прибежала на помощь Вере.

Как-то само собой получилось, что Наташа рассказала Вере о своей любви и о нечаянной встрече в торговом центре.

Вера не стала ее утешать или жалеть. Посидев немного, она начала:

— Когда мне было столько же сколько тебе, я тоже влюбилась. Влюбилась безоглядно, безрассудно… Мне казалось, что это моя единственная любовь, на всю жизнь. Когда он был рядом, не было ни голода, ни холода, ни неурядиц… Для меня было счастьем делать для него все, чего бы он ни попросил. В этой эйфории я жила несколько месяцев. А потом я забеременела. Не дыша от счастья, я ждала его с работы, приготовила стол, готовить я всегда любила, принарядилась… Только счастье мое тут и закончилось. Не буду рассказывать подробности, это до сих пор тяжело.