Пересмешник
Шрифт:
— Не спи! Не спи! Не смей засыпать!
— Надо двигаться! Приложи усилие, мальчик! Надо покинуть дом и выползти на улицу!
Я вяло возразил, что это ни к чему. Выстрелы должна была слышать вся округа, а любое усилие убьет меня.
Да. Я все еще был жив, хотя, казалось, что уже не выберусь из густой, отвратительно вязкой ваты, окутавшей мое сознание. Вокруг был целый океан крови и, кажется, исключительно моей собственной.
— Открой глаза, Тиль!
— Всеединый, ребята! Вы можете помолчать? — сказал я с помощью хрипов и бульканий. — Потерпите несколько минут и получите долгожданную свободу.
— Только
Я снова потерял сознание, и мне было очень хорошо. Мне казалось, что я лежу в постели, а рядом со мной Эрин, и если это и есть дары Изначального пламени, то я совершенно не против умереть. Годом раньше, годом позже… Какая, собственно говоря, разница?
Впрочем, я тут же вспомнил о важном деле, Ночном Мяснике и том ублюдке, из-за которого на шесть долгих лет лишился свободы. Несколько обидно уходить, окончательно не разобравшись с делами. Эта мысль заставила меня открыть глаза, посмотреть на окружающую обстановку и понять, что она изменилась. Рядом с Фарбо стояла дворовая кошка. Обычная, серая, худая, но с чистым блестящим мехом. Она тщательно обнюхивала лицо мертвеца.
Я отстраненно наблюдал за ней, отметив про себя, что из-за слабости у меня начинает двоиться в глазах, иначе никак нельзя было объяснить, почему у зверька имелось в наличии целых два хвоста.
Наконец кошка обернулась ко мне, посмотрела ясными, чуть зеленоватыми глазами, и ее тело пошло рябью. Комната несколько раз сделала сальто, и теперь я видел лишь мощные львиные лапы со страшными когтями, покрытые серебристой шерстью.
Зверь приблизился, склонился надо мной, и мое ухо обожгло хриплое дыхание. Оно было даже приятным, насколько это возможно у крупного хищника из породы кошачьих. Затем я почувствовал, как горячий язык коснулся моих ран, и это причинило боль. Я застонал, дернулся, но руки и ноги даже не шелохнулись. А Двухвостая кошка продолжала лизать мою рану и лакать кровь из лужи. Я терпел боль, сколько мог, а затем сказал этому миру прости-прощай и отправился по дороге в Изначальное пламя, но несильный удар лапой привел меня в чувство.
Боли больше не было, и крови вокруг тоже. Я подал сигнал пальцам, и они тут же ответили, а затем, не чувствуя больше головокружения, приподнял голову и посмотрел прямо в густо-синие, сапфировые глаза.
Она была одновременно похожа и на льва, и на крупную серебристую пантеру с двумя длинными хвостами. Ее грива формой напоминала горящее пламя и была точно так же, как и глаза — сделана из множества сапфиров. У меня промелькнула мысль, что кольцо на пальце Данте полностью повторяет внешность прекраснейшего из всех созданий Всеединого.
Двухвостая кошка в последний раз посмотрела на меня, сделала шаг к двери и исчезла из моего поля зрения. Мне кажется, она тоже считала, что у меня еще есть неотложные дела в Рапгаре…
Глава 25
ОГНЕННЫЙ КЛИНОК
Встать я смог не сразу. Голова еще немного кружилась, но по сравнению с тем, что со мной было несколько минут назад, — это небо и земля. Все-таки в том, что ты лучэр, есть свои плюсы. Нет, я говорю не о Двухвостой кошке, в приход которой до сих пор не может поверить Стэфан, хотя, казалось бы, он-то удивляться не должен. Я о том, что резервы моего организма, в отличие от человеческого, гораздо более
Я потряс головой, выбрасывая из нее все лишние мысли, поискал глазами шляпу, увидел ее в на полу, в крови, и оставил лежать там же. Затем рассеянно ощупал бок. Если не считать испачканной и порванной пулями одежды, на мне не было никаких следов повреждений.
— За всю свою жизнь я видел кошку лишь дважды, — пораженно говорил Стэфан Анхель. — И в первый раз ее облик был не столь прекрасен… Эй! Что ты делаешь? Тебе надо к врачу!
— Это, в отличие от Ночного Мясника, может подождать. — Я уже был на ногах и старался не обращать внимания, что комната немного покачивается перед глазами. — Уверен, что ему осталось последнее убийство, а значит, все случится сегодня.
— Тиль…
— У них платок! — резко сказал я. — Давай закончим спор на этом. У меня нет времени.
Ублюдки не стали обыскивать меня, и револьвер Алисии остался при мне, а вот оружие жандармов они забрали.
— Сколько их было?
— Четверо здесь. И, кажется, двое на улице, — тут же ответил амнис. — Но еще не факт, что это все. Кстати, ты знаешь, что это был…
— Прекрасно помню! — оборвал я, ощутив злость.
— Он предал тебя…
— Стэфан, заканчивай с этим. Он никогда не предавал меня, потому что мы никогда не были особо близки. Я спрошу с него, когда придет время. А теперь надо уходить. Жандармы давно уже были бы здесь, если бы не волнения на юге.
Мой взгляд упал на перевернутую дорожную сумку Алисии, на выпотрошенные вещи и булавку в виде химеры. Золотая. Я поколебался несколько секунд, затем сказал:
— Я постараюсь отнести тебя к твоей хозяйке, — и поднял амниса с пола.
Тот, судя по всему, не возражал.
К сожалению, некоторые амнисы в процессе своего вселения в предметы получили не только колоссальную силу, но и ограничения. Этот, к примеру, защищал свою хозяйку только по ее прямому приказу и был напрочь лишен самостоятельности Стэфана.
Я вышел из дома, где остались лежать три трупа, и подумал о том, что ночь только начинается. Как только стих ветер, с неба посыпался пепел. Во всяком случае, я так подумал сначала, пока не понял, что это снег. Крупные невесомые хлопья закручивались в вальсе на темной липовой аллее и беззвучно падали на опавшую листву. Я остановился, протянул руку и позволил одной из снежинок упасть мне на перчатку. Дохнул на нее теплом, заставляя сложную, идеальную структуру в одно мгновение смяться и превратиться в капельку талой воды.
Кажется, нечто подобное в самом скором времени ожидает и Рапгар.
Была середина ночи, самое холодное, самое пустое, самое нелюдимое время, которое в нашем городе называли временем одиноких сердец. Мне потребовалось больше полутора часов, чтобы добраться до Княжеских усыпальниц. Как назло, на улицах Небес не оказалось ни одного извозчика, зато было полно гвардейцев, которых в боевом облачении и во всеоружии перевозили к паромам и мостам для подавления бунта. Зарево с Ничейной земли перепозло на Прыг-скок, зато в заводских районах все, кажется, завершилось.