ПЕРЕСТРОЙКА В ЦЕРКОВЬ
Шрифт:
В 1796 году митрополит Новгородский и Санкт-Петербургский Гавриил в наставлении русским миссионерам на Аляске советует после возвещения Единобожия «изъяснять величество свойств Божиих и как мал пред Ним человек» [773] . Вполне вероятно, что проповедь о человеческой малости впечатляла жителей Аляски конца XVIII века. Но сегодняшний москвич или туляк (преимущественный адресат миссии нашей Церкви в XXI веке) вряд ли воодушевится таким тезисом. Сегодня уместнее подчеркнуть иную грань христианства: человек настолько велик, настолько дорог в глазах Бога, что так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную (Ин 3:16).
773
Цит. по: Протоиерей
С прошлыми миссионерами, как и с прошлыми естествоиспытателями: сам факт миссии в прошлом порой важнее ее конкретных путей [774] .
Будь оно иначе — наша миссия среди мусульман свелась бы к тиражированию диспута Константина Философа с сарацинами, а среди иудеев — к распространению «Диалога с Трифоном Иудеем» святого Иустина Философа.
Но хотя рассказ о жизни Константина Философа мало может дать для современной «миссии народам», он может оказать очень значимую поддержку для «внутренней миссии». Он может помочь некоторым церковным людям удержаться в Церкви, преодолеть соблазны, сеемые письмами типа «чукотского».
774
И очень неудобно, когда миссионер щеголяет обносками естественнонаучных представлений позапрошлых веков. Так, митрополиту Макарию (Невскому) представлялось, что «в мире христианства совершилось нечто подобное тому, что бывает в сферах небесных светил: некоторые планеты, как говорит астрономия, в периодическом движении своем около солнца, по временам начинают обратное течение, а потом с большею скоростью опять продолжают свое течение вперед» (Царю Небесному и земному верный. Митрополит Макарий Московский, апостол Алтайский (Парвицкий-"Невский"). M., 1996. С. 242).
На определенном уровне не-знания церковной истории кажется, что очень легко определить границы Церкви и отождествить с этими границами область действия Божией благодати. В этом случае все, кто хоть малость не такие как мы — нехристи и никакое доброе общение с ними невозможно, ибо является «всеересью экуменизма».
Как сказал один из идеологов такого «простецкого богословия», «отсеченная часть тела… тотчас начинает разлагаться и гнить» [775] . Но как же тогда святые Кирилл и Мефодий не заметили, что они причащаются с гниющими трупами? Как же святой Мефодий не погнушался от руки мертвеца принять рукоположение?
775
Архимандрит Рафаил (Карелин). Вызов новомодернизма. Об искажениях истины в богословских опытах диакона Андрея Кураева. M., 1999. С. 85.
В это время «филиокве» западная церковь уже исповедовала. Претензии на папское господство весьма явно высказывала. Святого Фотия анафематствовала. И была в разрыве с Константинопольской Церковью. А святой Мефодий всего этого «не заметил» и продолжал служить с западными епископами и сам был епископом в подчинении у римского папы…
Память об этой странности очень помогает снизить убедительность крайних антиэкуменических выпадов, доходящих до обвинения в ереси Московского Патриархата. Оказывается, и в самом деле, не всякая ссора церковных лидеров на земле перекрывает доступ к Божией благодати для одной из спорящих сторон (пусть даже и неправой в предмете спора) [776] .
776
См. об этом главу «Еще раз о границах Церкви» во втором издании моей книги «Вызов экуменизма».
Поскольку миссионер должен научить людей жить в реальной Церкви в ее сложности, то тут рассказ о славянских апостолах действительно может оказать немалую помощь.
Были и великие миссионерские успехи и все новые и новые народы принимали Евангелие… Христианство проникло в римский мир пятью основными путями:
— работа проповедников;
— письменные труды апологетов;
— публичное исповедничество и твердость веры мучеников;
— добрые дела христиан и слух о них (император Юлиан Отступник убеждал язычников так заботиться друг о друге, как это принято у христиан [777] , а сами язычники восклицали — «ах, какие у христиан женщины!» [778] );
777
«Если
778
Святитель Иоанн Златоуст. К молодой вдове 1,2// Творения. СПб., 1898. Т. 1. С. 376.
— бытовое общение с христианами.
Наиболее действенный путь миссии именно — бытовой. Такая низовая миссия не была сознательным усилием Церкви и решением ее иерархов, поддержанным мощью финансовых и образовательных церковных институтов. Она шла через установление брачных связей, через бытовые контакты, через купцов, гостей и пленников. Порой именно гонения приводили к расширению христианского присутствия.
Сначала варвары брали христиан в плен и порой учились у своих же рабов.
Так, в 267 году скифы (готы) «переправились чрез Истр и вступили в пределы Римской империи. Они вторглись в Азию и заняли Галатию с Каппадокией. Там они захватили множество пленников, среди которых было немало клириков, и с большой добычей вернулись в родную землю. Пленники же сии были людьми праведными и, общаясь с варварами, немалое их число обратили. Из числа этих пленников были и предки Ульфилы, по происхождению каппадокийцы» (Филосторгий. Церковная история 2,5).
Аналогично святая Нина прошла путь от пленницы до апостола Грузии, а святой Патрик — от выкраденного свинопаса до апостола Ирландии.
Первым проповедником православия в Китае стал плененный же священник Максим Леонтьев из албазинской крепости (1683 год). Тобольский митрополит Игнатий в 1695 году отправил отцу Максиму письмо: «Радуюся аз, аще и в плене пребывавши, но сам, с Божиею помощию, пленяеши человеки неведущия в познание евангельския правды. А пленение ваше не без пользы китайским жителям, яко Христовы православныя веры свет им вами открывается, и вам спасение душевное и небесная мзда умножается» [779] . Впрочем, в течение следующих двухсот лет китайские миссии были скорее дипломатическими и научными, нежели собственно евангельскими.
779
История российской духовной миссии в Китае. M., 1997. С. 55.
Потом, когда римская империя сама стала христианской, воцерковлялись плененные ею иноверцы. Пример возьму, правда, из русской истории. По описанию путешественника, побывавшего в Москве в середине XVII века, «у каждой богатой женщины бывает 50, 60 рабынь и у каждого важного человека — 70,80 рабов. Они обращают их в христианство, хотят ли они или нет, их крестят даже насильно. Если потом увидят, что они хорошо ведут себя, и усердны в вере, то их женят между собой и детям их дают наилучшие имена.
Мы заметили в них набожность и смирение, каких не встречали и среди лучших христиан: они научились тайнам веры и обрядам и стали такими, что лучше и быть нельзя» [780] .
В крещении болгарского князя Бориса было и то, и то: первые знания о христианстве он получил от плененного им греческого монаха Феодора (Куфары), а затем к нему вернулась его сестра, бывшая в плену в Константинополе и там принявшая православие (Продолжатель Феофана 4,14)…
Бывало, что христианское население, покоренное языческими князьями, со временем обращало своих тиранов в свою веру. Так произошло с вандалами в Северной Африке и вообще повсеместно в пределах Западной Римской Империи.
780
Архидиакон Павел Алеппский. Путешествие Антиохийского патриарха Макария в Россию в первой половине XVII века, описанное его сыном, архидиаконом Павлом Алеппским. M., 2005. С. 244.