Пересвет. Инок-Богатырь против Мамая

Поротников Виктор Петрович

Пересвет кинулся на выручку к своим друзьям, заметив краем глаза распростертого на земле Пелузе со стрелой в затылке.

При виде крестоносцев нагие девушки опрометью побежали к городищу. Далеко не все из них смогли подобрать свою одежду. Белые льняные платья так и остались лежать на песке и камнях почти у самой кромки воды, видимые издалека.

Пересвет отсек руку одному из тевтонцев, раздробил колено другому, снес голову с плеч третьему. За четвертым ему пришлось гоняться по березовой роще, где всего полчаса тому назад звучали нежные девичьи голоса. Немец, удирая, запнулся за корень, торчавший из земли, и шлепнулся наземь.

Встать на ноги он уже не успел. Настигший его Пересвет одним ударом меча рассек ему голову надвое.

Ящелт и Станто, получившие в схватке по ране, не скрывали своего восхищения Пересветом, который один одолел всех врагов, не получив при этом ни царапины.

Даже не отдышавшись толком, Пересвет сразу же приступил к допросу раненых немцев. Раненный в ногу тевтонец оказался не робкого десятка. Он не только ничего не сказал Пересвету, но еще и плюнул в него. Рассерженный Пересвет вспорол кинжалом живот дерзкому немцу, оставив его умирать в тяжелых муках.

Тевтонец с отрубленной рукой, видя, какая участь постигла его соратника, с готовностью отвечал на все вопросы Пересвета. Выяснилось, что эти шестеро крестоносцев являются слугами барона Райнварта, который приложил немало усилий, чтобы узнать причину исчезновения своего племянника. Слуги Райнварта, псари и охотники, с помощью собак отыскали в лесу зарытые в землю тела двух оруженосцев Уго фон Мерка. Затем люди барона через своих тайных соглядатаев прознали, что в трех прусских деревнях ходят слухи о каком-то колдуне, живущем на болоте и собирающемся воскресить давно умерших прусских вождей. И обряд этот будет проходить в урочище Таурогине.

«Барон Райнварт приказал нам скрытно пробраться в урочище и сидеть здесь в засаде, – молвил Пересвету раненый немец. – Трое суток мы скрывались в лесу, держа под наблюдением Старое городище. На четвертые сутки в городище стали сходиться девушки из прусских деревень. Потом прибыл небольшой караван. Мы сразу узнали коней, которые принадлежали Уго фон Мерку и его оруженосцам. Один из нас отправился в замок барона Райнварта, чтобы сообщить обо всем увиденном. Скоро сюда прибудет сам барон Райнварт с большим отрядом».

Пересвет спросил у тевтонца, что за человек издал громкий вопль в лесу недалеко от городища часа три тому назад.

«Это кричал один из наших, – признался раненый тевтонец. – Он случайно напоролся на самострел-ловушку, давным-давно установленный пруссами в этом лесу. Стрела из этого самострела сразила беднягу наповал, его-то предсмертный крик и прозвучал в чаще немного после полудня».

К нападению сидящих в засаде тевтонцев сподвигло то, что среди пруссов, спустившихся с косогора к озеру, оказалось всего четверо мужчин, из которых один был глубокий старик, а другой еще совсем юный отрок.

«Не думали мы, что среди пруссов окажется такой опытный воин, как ты, – глядя на Пересвета, искренне посетовал однорукий немец. – Ведь среди этих дикарей все доблестные воины давно перевелись. Ныне пруссы забиты и пугливы. Недаром ваш колдун хотел воскресить давно умерших пруссов, которые умели держать меч в руке и знали, что такое доблесть!»

Узнав от раненого тевтонца все, что ему было нужно, Пересвет не дрогнувшей рукой заколол его кинжалом.

Глава седьмая Смерть среди дубов и сосен

Пересвет похоронил Гертруду под тем рябиновым кустом, где она упала, сраженная насмерть тевтонскими стрелами. Перед тем, как засыпать тело Гертруды землей, Пересвет срезал с ее головы белокурый локон, спрятав его в крошечный мешочек-ладанку, подаренный ему Цильдой.

Здесь же неподалеку от древних прусских курганов Ящелт и Станто схоронили старца Пелузе. Они не сразу отыскали тело волховицы, так как оно лежало в высокой траве на берегу озера. Унда была заколота немецким дротиком, ее мертвые руки продолжали сжимать длинную палку, с которой она бросилась на тевтонцев, защищая беззащитных девушек. Ящелт и Станто на руках отнесли тело волховицы, завернутое в плащ, к ближайшему кургану и погребли у его подножия, тщательно скрыв могилу дерном.

Покончив со своими скорбными делами, Ящелт и Станто разыскали Пересвета, который в глубокой печали сидел на траве возле могилы Гертруды. Не зная, как утешить русича, Ящелт молча положил руку ему на плечо. Долгое молчание нарушил Станто, спросивший у Пересвета, что делать с убитыми немцами.

Пересвет поднялся с травы, комкая в руках свой плащ. На его враз постаревшем лице промелькнуло что-то безжалостное и злое.

– Немцев хоронить не будем, – жестко сказал он, – это слуги барона Райнварта. Вот пусть Райнварт и хлопочет над ними, он скоро объявится здесь.

Подняв с примятой травы свой меч, Пересвет зашагал через березовую рощу к темневшему на косогоре прусскому городищу. За ним последовали Ящелт и Станто, нагруженные оружием убитых тевтонцев. Прихватили они и девичьи одежды, в спешке брошенные на берегу озера.

Сентябрьский вечер веял прохладой. На темные неподвижные воды Священного озера легли красные отсветы заката.

Придя в городище, Пересвет собрал на площади всех девушек, и пока Ящелт и Станто раздавали им платья, он коротко обрисовал ситуацию, которая требовала, чтобы все участницы сегодняшнего священного действа без промедления расходились по домам. Девушки были сильно подавлены смертью Пелузе и Унды, они в скорбном молчании приводили себя в порядок, облачаясь в одежды и заплетая волосы в косы. Их испуг сменился горестным осознанием краха всех радостных надежд, связанных со священным обрядом воскрешения мертвых.

– Что же теперь будет? – растерянно спросила Нельда, расчесывая костяным гребнем свои белокурые растрепанные волосы.

Ее вопрос предназначался Цильде, застывшей с мрачным выражением на лице и даже не помышлявшей заниматься своими распущенными по плечам волосами.

Вместо Цильды Нельде дал ответ Ящелт, перебиравший оружие, захваченное у тевтонцев.

– Ничего не будет, Нельда, – проговорил он с оттенком горечи и досады в голосе. – Мертвые пруссы останутся в могилах, а ныне живущие пруссы по-прежнему будут влачить ярмо рабства. Чудо не свершилось, к великому сожалению. И повинны в этом опять же немцы, поработившие нашу землю.

– Делать нечего, подруги, – прозвучал негромкий голосок Велты. – Нам лучше поскорее уйти отсюда домой, иначе воины барона Райнварта обратят нас в невольниц или убьют.

– Ладно, мы все уйдем, а что будешь делать ты? – Цильда подошла к Пересвету и взяла его за руку.

– Я дождусь барона Райнварта и его людей, – не глядя на Цильду, ответил Пересвет. – Я еще посчитаюсь с крестоносцами за смерть Гертруды.

– Я останусь с тобой, – сказал Ящелт, тоже подойдя к русичу. – Отплачу немцам за смерть Пелузе. Все равно мне идти некуда.