Перевод Гоблина
Шрифт:
…Ранним утром из калитки огороженной стройки выходят Го и Пенелопа. Как всегда у Пенелопы в руках Эсмеральда.
Пенелопа довольно охает:
– Го… Господи, каждый таджик в два захода, а бригадир – трижды. Ему я бонус дала.
– Бонус? – не понимает Го.
Он достает деньги, шелестит и самодовольно крутит пятисотками:
– Я только такой бонус знаю.
– Неужели сегодня никто меня не будет пинать, Эсмеральдочка? – Пенелопа счастливо целует собачку. – Неужели?
– Ты
Накаркала болтливая Пенелопа, точно накаркала!
В калитке показывается толпа разъяренных таджиков. Кто-то натягивает треники, кто-то майку, кто-то прихватил ломик, которым обычно проламывают череп.
– Ой, кажется, я опять ошиблась. Бежим, Го!
– Почему? Что такое? – припускает китаец.
Пенелопа улепетывает с туфлями в подмышках.
– Кажется, они хотят еще, а я уже не могу! Я конечно, красавица, как ты знаешь, но моя задница не безразмерная!
Вопли строителей все ближе и ближе:
– Сумку покажи… Сумку покажи, шлюха!
– А зачем вам моя сумочка, мальчики… Нельзя смотреть женскую сумочку, некрасиво… Там могут быть интимные вещи…
– Ты стырил мобилку, ты!
Догоняют, отбирают сумочку, находят мобильник. Стыдят (пока по-доброму):
– Некрасиво, Пенелопа, нехорошо, Пенелопа…
– Я? Украла? – удивляется Пенелопа. – Неужели это я? Наверно я такая нехорошая, правда?
Начинают ее метелить, попадает и сутенеру.
Пенелопа визжит:
– Ой, только Эсмеральдочку не бейте! Ой, собачку не бейте!
Гордые таджики удаляются, шумно комментируя факт возмездия. Го поднимается с земли и начинает молча колошматить Пенелопу. Пенелопа опять визжит.
– Только Эсмеральдочку не пинай, Го! Не пинай землячку! Вы что, собак не едите? Она же землячка твоя!
…Спустя какое-то время запасливый китаец достает из кармана бинт, перевязывает голову Пенелопе, под глаз – пластырь… Аптечка у него всегда с собой, с Пенелопой нельзя иначе. Заботливо водружает парик на голову, они тормозят машину.
Водитель сочувствует девушке:
– Кто тебя так, милая?
– Плохие парни, – говорит Го.
Китаец садится спереди, Пенелопа сзади. Пенелопа достает косметичку, начинает колдовать над чертами своего удивительного лица.
– Я бы сейчас выпила чего-нибудь.
Водитель разочарован и раздражен своей недогадливостью:
– Милочка, что-то голос у тебя погрубел…
Пенелопа воздушно поправляет парик:
– Ты не на голос смотри, а в сердце загляни.
И она взбивает грудь с той стороны, где сердце.
– У меня двушка. – Хихикнула. – Настоящая… – Прыснула в кулак. – Отрастила…
Водитель закисает:
– Да уж, матушка, бля…
С подозрением уточняет:
– А деньги у вас есть, чтобы расплатиться?
Брезгливо бросает Пенелопе:
– Учтите, я натурой не беру.
Два дня не было Пенелопы в офисе, взяла, сердечная, отгул. И только в пятницу во второй половине припудрила несколько спавший фингал от таджиков и порулила на работу.
Ее обычный рабочий день начинается с уборки кабинета босса – Валерия Яковлевича.
Фингал фингалом, зато все остальное у Пенелопы безукоризненно. Платье выше колен, белый фартучек, парик, белый колпак. Так должна выглядеть уборщица в современном офисе.
Вытирая тряпочкой пыль, переставляя предметы на полка, Пенелопа любит попутно рассказывать одну из своих бесчисленных любовных историй. Шаткая собачка Эсмеральда в это время обычно стоит на столе и трясется – то ли от страха, то ли от холода, поворачивая голову то в сторону Пенелопы, то в сторону Валерия Яковлевича.
– И я так плакала вся, так вся плакала…
Валерий Яковлевич звонит по телефону:
– Вот именно.
– Потом я Косте сказала: я тоже натуральный парень, как ты, просто я люблю, чтобы на мне были женские трусики…
– Вот именно… Камиллочка, а где у нас Гордеев? Понял, понял… Так… И что трусики?
– Ну, я плачу вся и говорю ему еще раз: я такой же парень, как ты, просто я люблю целоваться с парнями…
Валерий Яковлевич скроллит адресную книгу:
– С парнями…
Пенелопа переставляет довольно большую статуэтку медведя:
– Ой, Валерий Яковлевич, не обращали внимания?
– Что такое?
– А у медведя – кокошки!
Валерий Яковлевич быстро прикрепляет к письму несколько файлов:
– Какие кокошки?
– И такие большие! Скульптор постарался, сразу видно, что «наш» был, из геев… Ой, а я погладила… – Пенелопа смеется. – Какая я дурочка, правда? Ну и вот… Потом я сделала ножкой так…
Отставляет ногу.
– Ого… Камиллочка, а Митрофановой Вы передали мою просьбу?
– А потом так…
– Ого… А кто с Митрофановой был на годовой отчетности?
– А глазками я сделала так, и еще взбила грудь. У меня в то время пока однушка была, это потом я гормоном подкачала.
– Гормоном подкачала…
Валерий Яковлевич ставит две печати, расписывается, берет какой-то конверт и выходит.
Бедная Софа ака Шалунья (на линии), бедная Софа…
Никакая она не шалунья! Мученица она, просто мученица в своей тесной кабине.
– Извините, мы на эти темы не разговариваем.