Переводчица
Шрифт:
— Похищение моего спокойствия считается? — хмыкаю в ответ и сажусь за стол.
— Кто-то особенный? — интерес в его глазах неподдельный, живой и искренний, а я, вроде как, с просьбой, так что отвечаю туманно:
— Похоже на то…
— Я чертовски рад за тебя! — отвечает с чувством и повторяет: — Чертовски! Приятно знать, что ты взялся за ум!
А раньше я дебилом был? Ну и денёк…
— Ну, не совсем, — смеюсь тихо и высовываю из-под стола одну ногу, пошевелив пальцами.
— Это мелочи, — отмахивается добродушно и улыбается два часа кряду, даже когда я попросил у него выкупить половину бизнеса
— Я могу на Вас рассчитывать? — он уплетает десерт и кивает.
— Конечно, нет проблем. С ней тяжело вести дела… но оно и понятно. В общем, обращайся.
— Что значит «оно и понятно»? — хмурюсь в ответ. Из головы до сих пор не шла её странная улыбка.
— Ну… — замялся Сергей Викторович, — впрочем, ты взрослый мужчина, да и начали нестандартно… Твой отец женился на ней только ради бизнеса, Тимур. Мы оба приехали в этот город без гроша в кармане, Жанна — богатая наследница, умная, но… женщина. Девяностые, сам понимаешь. Она была влюблена в него, он — во весь женский род. Одной ему всегда было мало, впрочем, ты в курсе, он никогда не скрывал, — я сидел истуканом и все силы тратил на то, чтобы держать рот закрытым. — Ох, чёрт, время-то сколько! Прости, Тимур, мне пора. Аннет изволила отправиться на природу. Я вышлю Жанне оффер!
Я ухмыльнулся через силу, поднялся и крепко пожал ему руку. Пятница, вечер, мужик срывается из-за стола, чтобы отвезти благоверную в загородный дом. Мой батя в пятницу вечером вообще не появлялся. Где-то до вторника.
Переосмысливать жизненные ценности в тот день я был не готов. Просто сидел и ахреневал, на автопилоте заказав виски. Сижу, потягиваю и внезапно вспоминаю, что на машине. И без обуви. Без планов на будущее. Без желания заводить семью. Без стоп-крана. И единственная адекватная и думающая женщина из всех, с которыми я переспал за последние годы, поспешила выпить таблетки экстренной контрацепции.
Расплачиваюсь и выхожу. Захожу в ближайший супермаркет, поигрывая брелком от машины, покупаю бутылку виски и открываю прямо у входа. Как там было? Закрыть глаза, мелкими глотками выпить столько, на сколько хватит дыхалки, открыть глаза. Ну вот, другое дело. А то лезет всякое дерьмо в голову…
Сажусь за руль, завожу мотор и понимаю, что ведёт. Картинка перед глазами размыта, в голове заела какая-то тупая мелодия, звучавшая по радио, пока я ехал к ресторану. Но машину всё равно надо перегнать… Выезжаю с парковки и сношу правое боковое зеркало о столб. Упс. Да и похер, всё равно я в него не собирался смотреть. Врубаю музыку погромче, выруливаю на дорогу, как мне показалось, довольно эпично (с заносом и всеми делами), но остальным водителям почему-то не понравилось. Сигналят. Да и хер с вами, что б вы понимали… Отвлекаюсь, ведя на автопилоте, а минут через пятнадцать понимаю, что проехал свою квартиру и все приличные бары, следуя прямиком в область. И сразу так чего-то захотелось…
Ловко паркуюсь у подъезда переводчицы, выхожу и развязной походкой иду к её подъезду. Разворачиваюсь и иду обратно к машине за бутылкой. Кто ж в гости с пустыми руками ходит?
По пути смотрю на её чёрные окна, а затем на часы отца. Всего-то одиннадцать… вряд ли спит. Скорее, просто нет дома. Облом-с… Оседаю на лавке, открываю бутылку, закрываю глаза…
— Н-да, Тимур Александрович… — слышу протяжный голосок и поднимаю вверх указательный палец левой руки. Я сейчас, погоди.
— И снова здравствуйте! — улыбаюсь всеми зубами, открыв глаза.
— Выглядишь жалко, — кривится в ответ, а я окидываю её мутным, но придирчивым взглядом.
— Сказала безработная в растянутой футболке и бутылкой винишка в руках.
— Туше, — фыркает в ответ и косится на мою тачку. — По какому поводу праздник?
Садится на лавку рядом и открывает бутылку дешёвого вина с завинчивающейся пробкой.
— Ты собираешься это пить? — я брезгливо передёрнул плечами, а она кокетливо пожала своими:
— Ну, я уже села рядом с тобой, какая теперь разница?
— Ты бесишь, ты в курсе?! — вопрошаю возмущённо.
— Заметила, да… но дело ведь не в этом?
— Нет, конечно, — я такой словоохотливый, не сболтнуть бы чего про шантаж матери… тогда шансов не будет, не вернётся из принципа.
— А в чём?
Всем сегодня так интересно, как у меня дела…
— Да чё-то думал, я особенный, а оказалось, что весь в папочку, — усмехаюсь, сделав небольшой глоток.
Так, стоп, а это я нахера сказал? Надо валить. Поднимаюсь, почему-то опираясь одной рукой о лавку, хотя совершенно точно ещё не на столько пьян, и иду к машине, на ходу доставая ключи из кармана.
— Эй, начальник! — окликает меня брюнеточка. — Как на счёт перепихнуться?
Дважды мне предлагать не надо. Разворачиваюсь по довольно крутому радиусу, выбрасываю бутылку в помойку и иду вслед за ней.
Таких кретинов ещё поискать. Я половину не разобрала из того, что он нёс, удалось уловить только общий смысл: налицо кризис среднего возраста. Какого хрена он притащил свою трагедию под мои окна только не ясно… но да ладно, сейчас надо не дать этому пьяному придурку сесть за руль.
Справляюсь с позывами тошноты и отвращения и кричу самое дебильное, что приходит в голову. Соболев разворачивается как самолёт, идущий на посадку, а я делаю несколько довольно приличных глотков из горла. А хотела как белый человек… бокал, сыр, фрукты.
Поднимаюсь и беру его под локоть, опасаясь, что придётся тащить. Но нет, он даже предпринимает попытки приставать, хватаясь за всё, что попадается под руку. Довольно бодро поднимается на третий этаж, лапает меня, пока я открываю дверь, вваливается с видом барина, а я шепчу ему на ухо:
— Я сейчас.
И закрываюсь в ванной минут на десять, пока не раздаётся громкий храп. Казанова, блин… развалился на моей кровати звездой. Хер тебе! Твоё место на коврике под дверью!
Пыхчу и отдуваюсь, но до двери-таки дотаскиваю и с чувством выполненного долга (и ехидной ухмылкой, куда ж без неё) закрываю дверь в спальню и ложусь спать.
— Твою ж сука мать… — доносится утром слабый стон из коридора, а я улыбаюсь и с наслаждением потягиваюсь. Страдай.
Минут десять ничего не происходит и я поднимаюсь проверить, не сдох ли он на моём коврике, но на коврике его уже и нет. Включается душ, я беру косметичку для командировок (которых из-за этого придурка ещё долго не будет) и иду умываться на кухню, попутно соображая, чтоб такого приготовить, чтобы у него вчерашнее пойло поперёк горла встало от одного запаха. Эх, знала бы, запаслась бы рыбкой. Ладно, блины, так блины!