Переводчица
Шрифт:
Дверь начинает складываться, я протискиваюсь внутрь и тут же закрываю её за собой.
— Какого чёрта?! — возмущается брюнеточка вполголоса.
Зажимаю ей рот и прижимаю собой к стене.
— Ты же не хочешь, чтобы нас услышали? — уже хриплю ей на ухо, свободной рукой стискивая грудь.
— Прекрати! — мычит мне в руку, а я сжимаю её рот ещё сильнее и вспоминаю, что ровно та же ситуация была в офисе. Повозмущается для проформы и перестанет.
Задираю ей юбку, массируя клитор через кружевное бельё, пытаюсь пробраться пальцами поглубже, но она сводит колени и пытается
— Тимур, пожалуйста, не надо… — хрипит мне на ухо, когда я отрываюсь от её рта, чтобы сделать глубокий вдох.
Не отпихивает. Отлично, продолжаем. Одной ногой развожу её ноги в стороны и запускаю руку в промежность, проверяя готовность. Что и требовалось доказать: там не просто влажно, там, мать его, потоп! Расстёгиваю ширинку, быстро, нервно, руки дрожат, как у алкаша со стажем, самого всего трясёт, сил сдерживаться больше нет.
— Не надо! Прошу, умоляю, остановись! Тимур!
Голос странный, но я уже не соображаю. Не думаю, не понимаю смысла, как белый шум над самым ухом, от которого заводит ещё сильнее, как будто это вообще возможно. На секунду отвлекаюсь, чтобы сообразить, как половче её пристроить, но забиваю и просто разворачиваю и наклоняю над туалетом, не удосужившись даже стянуть с неё трусики, просто сдвинув их вбок. Не думая, не соображая, с пеленой перед глазами. Вхожу в неё быстро и грубо, с силой сжимаю её бёдра и пытаюсь не кончить после первых трёх движений. Дожидаюсь её и только после этого даю себе волю, кончая так, что темнеет в глазах.
Прихожу в себя, выхожу из неё и прячу источник своего безумия обратно в трусы. Жутко довольный как собой, так и произошедшим. И тут она выпрямляется, нервным движением возвращает бельё на законное место, одёргивает юбку и разворачивается. Вся в слезах и с дрожащей нижней губой. Зло смотрит мне в глаза, молча, с презрением. Судорожно пытаюсь сообразить, в какой момент я умудрился сделать ей больно и мог ли перепутать женский оргазм с безудержными рыданиями, а она цедит сквозь зубы:
— Пошёл нахер.
Дважды мне повторять не надо, я быстро выхожу и прикрываю за собой дверь, а она тут же закрывает её на замок. Дожидаюсь, пока стюардесса докатит тележку и возвращаюсь на своё место.
Пять минут, десять… Брюнетки всё нет. То и дело оборачиваюсь, возле туалета начинает собираться очередь, я откровенно психую. Какого хера?! Не мог я перепутать, это бред какой-то! И текла она так, что впору затычку вставлять. Что я и сделал… Просто стесняется выходить в люди.
Ухмыляюсь и тут же теряю всю весёлость, ныряя в свой персональный котёл в аду. Я забыл надеть гандон.
На лбу выступает холодный пот отчаяния и проясняется в черепушке. Она рыдала, а я её трахал, склонив лицом к общественному туалету. Она умоляла остановиться, сжимала ноги, пыталась кричать и царапалась, но я продолжил.
Твою мать… да я силой взял свою подчинённую в общественном сортире и даже не позаботился о контрацепции!
Уже давно пора выходить, но я не могу перестать плакать. В дверь дважды стучали, скоро стюардесса просто откроет её, чтобы убедиться, что никто не окочурился… надо выметаться.
Взгляд в пол, открываю дверь и выхожу, чувствуя на себе взгляды. Чувствуя стыд. Пробираюсь через толпу до Кирина, сидящего так же у прохода, и нахально бужу его.
— Прилетели?! — подрывается юрист, видит меня и широко распахивает один глаз. Второй заплыл на столько, что это попросту невозможно. — Диана! Что случилось?!
— Поменяйся со мной местами, — прошу, продолжая глотать слёзы.
— Да, без проблем… — бормочет Денис и тут же встаёт, — но в чем дело? И где твоё место?
— Иди по проходу, не пропустишь, — отвечаю вяло и тут же сажусь, не в силах стоять на ногах. — И никому об этом не говори, хорошо?
— Хорошо… — отвечает ошалело. — Я… я могу как-то помочь?
— Ты уже.
Закрываю глаза, поднимаю кресло и наклоняю голову, прячась от настырных взглядов за волосами.
Как же тошно! Как противно! От самой себя… от того, что, не смотря на острое отвращение, на обиду, на злость, я всё равно испытала оргазм. Как насмешка, как плевок в душу, мол, ты можешь сопротивляться сколько угодно, но против природы не попрёшь. Он рядом, его руки на твоём теле, смирись. Не хочу мириться! Не хочу смотреть в туалет, занимаясь сексом! Не хочу ходить с синяками на бёдрах! Не хочу быть его игрушкой…
Ещё эта пересадка… выхожу из самолёта самой последней и быстрым шагом иду в туалет, где сижу, пока не объявляют посадку. Жду до последнего, практически бегу к нужному выходу и вижу, как он расхаживает у стойки, поджидая меня.
— Подожди! — говорит нервно и хватает за запястье, а я с силой вырываю руку и протягиваю паспорт сотруднице аэропорта, с любопытством наблюдающей за сценкой.
Наконец-то место у окна, в относительной безопасности. Час без мыслей, с одной лишь свербящей необходимостью как можно быстрее добраться до аптеки.
На этот раз я вскакиваю одной из первых и довольно быстро выхожу из самолёта.
— Да подожди ты! — орёт мне в спину, а я лишь ускоряю шаг. — Диана!
Аптека на первом этаже, прямо возле выхода, всегда там была. Покупаю бутылку воды и таблетки, выхожу и на его глазах, трясущимися руками выдавливаю их себе прямо в рот, швыряя в него пустой коробочкой, запиваю водой и бутылка летит вслед, оставляя на его белоснежной рубашке мокрые следы моего позора.
Хмурится, вытирая сухим рукавом лицо, и поднимает с пола пачку, а я быстро иду к выходу.
— Такси! Такси! — встречают приезжих водилы, а я спрашиваю громко:
— У кого машина ближе?
— У меня! У меня! — радуется обрушившемуся на него счастью дедок и прытко выбегает вперёд, расталкивая более молодых, но менее удачливых.
Через минуту я уже на заднем сиденье такси, держу дверь рукой, на случай, если Соболеву придёт охота позабавиться ещё раз. То и дело оборачиваюсь, глядя на вход, но мы отъезжаем, а он так и не появляется. Расслабляю руку и кладу её на колено, вновь начиная плакать. С чего бы ему кидаться вслед? Своё он уже получил, таблетки я выпила, опасность миновала.