Переводчик «Переводчика»
Шрифт:
— Результат — страшный. Но почему, Валентин, у вас все руки измазаны в крови? — с подозрением спросила она.
— Верно. Они у меня и впрямь — в крови, — посмотрел я на свои руки. — Дело в том, что я хотел оказать им медицинскую помощь. Естественно, прикасался к Артуру и Диане. Но я же не доктор, и ничем не сумел им помочь. Впрочем, доктор был бы уже тут тоже бессилен.
— А это что за железка валяется у вас на полу? — поинтересовалась Ирина.
— Эта? Что у порога? Обычная монтировка, — болезненно поморщившись, ответил я. — Да, обычная монтировка. Она же — орудие убийства.
— Неужели?
— Ну, не совсем, — протянул я.
— Значит, не совсем. Но почему вы их не разняли? Не растащили? Почему не звали никого на помощь?
— Легко, Ирина, вам сейчас говорить. Почему не разнял? Не растащил? Не позвал? Но причина есть — я попросту не успел. Я был наверху, в мансарде, когда они сцепились между собой. Проверял свой перевод одного американского рассказа. Нет, честно. Я же не ожидал от них ничего подобного, — произнес я, несколько смущенный ее напором.
— Послушайте, к вам приехали гости, а вы идете проверять какой-то там свой перевод американского рассказа? С вашей стороны это, по крайней мере, невежливо.
— Так уж вышло.
— Валентин, ответьте откровенно: это вы их убили? — спросила она высоким звенящим голосом.
— Нет, не я! Да и зачем?! Артур и Диана мои давние друзья. Между нами всегда были добрые товарищеские отношения.
— Возможно, что и были.
— Ирина, во мне от природы нет никаких преступных наклонностей. Потом, у меня отсутствует мотив. От их смерти я ничего не выигрываю. Кроме разве одних неприятностей.
— Ну, мало ли, Валентин? — вскинула она искусно выщипанную бровь. — Я не знаю.
— Не существует никаких «мало ли». Советую тебе, Ирина, работать не в банке, а в милиции, — буркнул я, переходя в обращении к ней на «ты». Ситуация вполне это позволяла.
— Кстати, о милиции. Ты ее вызывал? — спросила Ирина, также переходя на «ты».
— Собирался им позвонить. Но, понимаешь, в моем доме произошло два убийства. Я — единственный свидетель. На кого, прежде всего, падет подозрение? На меня. А тебе самой известны методы сотрудников наших доблестных внутренних органов. Они добьются признания в том, чего ввек не совершал. Поэтому сначала мне хотелось немного отойти от случившегося.
Ирина подумала, покусывая нижнюю губу, и опустилась на краешек стула, стоящего ближе других к выходу. Всем своим видом показывая, что при малейшей опасности готова была убежать из моего дома.
— Эти твои друзья Штукки — иностранцы? — выдержав паузу, поинтересовалась она.
— Это как поглядеть. У Артура с рождения фамилия — Штукатуренко. У нее — Сотникова.
— Они были богатые?
— Скорее, состоятельные.
— Не обманывай, Валентин. Они были богатые. Наглые и бесцеремонные. Бедные бы никогда не позволили себе учинить такие безобразия в чужом доме, — фыркнула Ирина.
— Не скажи. Бедные бывают тоже еще те голубчики.
— Но чаще ими бывают богатые. Они считают, что им все можно. Что им все дозволено, — заметила она. — А эта женщина?..
— Диана, — уточнил я.
— Да, Диана. Она была твоей любовницей?
Я деликатно промолчал. Разумеется, обстоятельства нашего разговора обязывали к большей откровенности, чем обычно. Но не до такой же степени. В конце концов, Ирина не работала следователем прокуратуры и, что важнее, не была моей женой. Поэтому я вполне мог не отвечать на ее бестактный вопрос.
— Извини, Валентин. Но это бы многое прояснило, — зардевшись, произнесла она.
— Ладно. Мне, Ирина, от людей скрывать нечего. Отвечаю, как на духу, — нет, не была, — негромко, но решительно заявил я.
— Честно?
— Честно. А вот ее мужа убил — я. Клянусь, что не специально. Я спустился на шум с мансарды и увидел, как он этой железкой колотит Диану по голове. Ну, зверь зверем. Хотел ее защитить, но не сумел. Я был как под наркозом. Перед глазами у меня все мельтешило, — перевел я дыхание. — Артур первый набросился на меня. Ничего другого не оставалось, как стукнуть его самого этой монтировкой. Но, видно, стукнул я слишком сильно. Попробуй, рассчитай все тут правильно.
— Однако стоило бы, — назидательно проговорила Ирина.
— Не вышло.
— А жаль. Я сразу догадалась, что ты, Валентин, причастен к этим убийствам. Как минимум, к одному.
— Разве?
— Все было написано на твоем лице. Прости, но я прекрасно успела его изучить.
— Что ж, Ирина, поздравляю. Но, видимо, я чересчур простодушен, — пробормотал я.
— Не всегда. Периодами.
— И сегодня именно такой период. Весь день со мной творится нечто совсем невероятное, — с горечью усмехнулся я. — Обещаю, что обязательно вызову милицию. Но давай перед этим я тебе кое о чем расскажу. Ты не возражаешь?
— Нисколько, Валентин. Буду только рада.
— Но предупреждаю — это не выдумка. Не игра моего воспаленного воображения.
— Надеюсь.
Пожалуй, одним из главных достоинств Ирины было здравомыслие. Поэтому я сомневался, что она сразу безоговорочно поверит в правдивость моей истории. Но мне требовалось хоть с кем-нибудь ею поделиться. Не мог я хранить все это лишь в себе.
И я подробно рассказал Ирине о событиях сегодняшнего дня. О том, как ко мне нежданно-негаданно приехала Диана, с лежавшим в багажнике автомобиля, по ее убеждению, трупом своего мужа. Как упросила меня где-нибудь его спрятать. О том, как он очнулся, пробрался в комнату к спящей Диане и забил ее насмерть монтировкой. Как после я сам нанес этой же монтировкой роковой удар в висок Артуру. И, конечно, о той мистической связи, что прослеживалась между переводимым мною рассказом и моей реальной жизнью.
Внимательно выслушав меня, Ирина некоторое время молчала. Но по тому, как сверкали ее глаза, напрашивался вывод, что мою соседку эта история увлекла и заинтриговала.
— Ну, что скажешь? — не вытерпев, спросил я.
— Звучит, действительно, не слишком правдоподобно, — слабо улыбнувшись, ответила она.
— А я о чем тебе говорил? Бред — абсолютный! Но, клянусь, я не солгал ни на грамм.
— Возможно, что и нет. Но в милиции ты в этом никого не убедишь. В органах тебя, Валентин, сочтут сумасшедшим, опасным для окружающих, и быстро упекут в психиатрическую лечебницу. Подальше от глаз здоровых людей.