Шрифт:
Глава 1
Сводка погоды обещала: температура воздуха – 293 по Кельвину, переменная облачность, во второй половине дня возможны осадки, влажность 83 процента. Действительность на этот раз совпала с прогнозом. Впрочем, предсказать погоду мог любой, даже не пользуясь метеоданными: осень в северном полушарии Сальты никогда и не бывает иной.
Словом, утро не принесло неожиданностей – до тех пор пока часы не показали четверть десятого. Именно в это время здесь должен был появиться Ингер Орро. Неожиданность же заключалась в том, что ни в назначенное время, ни через полчаса – пятьдесят полновесных минут, – ни даже через час он не появился. И не подал никаких признаков жизни ни единым способом из тех, что имелись в нашем распоряжении.
Это могло случиться и раньше; слава Творцу, что не случилось.
Сто минут, протекшие до четверти одиннадцатого, я занимался тем, что лелеял надежду на какую-нибудь досадную случайность, что помешала моему… ну, скажем, коллеге явиться вовремя. К сожалению, я не мог подкрепить надежду хоть сколько-нибудь приемлемой гипотезой. Сегодня, как и все время нашего сотрудничества, у меня не было ни малейшего представления о том, где Орро обретается в то время, когда мы с ним не находимся вместе, откуда каждый раз появляется и каким транспортом пользуется. Вначале я попытался было получить от него всю эту информацию; но он пресек эту попытку сразу же, приведя инскую поговорку, примерно соответствующую нашей: чего не знаешь, того и не разболтаешь. Я не обиделся: в общем-то он был прав; к тому же это означало, что на меня не возлагаются никакие другие обязанности, кроме официальной: быть его переводчиком на переговорах, на которых он представлял правительство Ины.
В любых переговорах участвует, самое малое, и вторая сторона. В данном случае в этом качестве должны были выступить «Многие». Таким странным именем представились нам люди, владеющие, по их словам, интересующей нас информацией – а может быть, и не только информацией. Кроме названия и приглашения к переговорам мы об этих людях не знали совершенно ничего. Они не дали нам ни своего адреса, ни даже канала связи, однако назначили время и место встречи. Именно в этом месте и в назначенное время я сейчас и находился.
Орро, уполномоченный вести переговоры, на которых он представлял бы инскую сторону, должен был явиться если не раньше меня, то уж, во всяком случае, никак не позже; тем не менее его не было, хотя все сколько-нибудь приемлемые сроки опоздания уже прошли. И мало того: представители другой стороны тоже не возникли. Ни о каких изменениях или тем более об отмене договоренности нас – меня, во всяком случае, – не предупредили. И это вызывало у меня не столько возмущение, сколько тревогу.
Тревогу – потому что переговоры, которые должны были начаться вот уже более часа тому назад, никак не относились к официальным. Государство Сальта, то есть мир, в котором мы сейчас находились, не имело никакого представления о том, что на его территории, а точнее – в его столице, должно было произойти некое общение неофициального представителя другого мира, а именно Ины (иными словами, Орро), с какой-то местной, не только официально не зарегистрированной, но, судя по многим признакам, явно уголовной группировкой. Правящий сенат Сальты, узнай он об этом, был бы не только возмущен (что естественно, поскольку между Сальтой и Иной, находящихся на противоположных окраинах Галактики, практически отсутствуют нормальные межгосударственные отношения), но и принял бы меры для того, чтобы нелегальные переговоры пресечь, а их участников задержать до полного выяснения – кто и о чем договаривается. Поскольку я тоже мог считаться представителем одной из сторон, задержание грозило и мне; вряд ли нужно объяснять, что такое развитие событий меня никак не устраивало.
Хотя на самом деле я если и являлся участником предполагавшихся переговоров, то лишь техническим: всего только переводчиком с инского. Вообще по законам ГК – Галактической Конфедерации – на любых межгосударственных встречах перевод (если он нужен) должна обеспечивать принимающая сторона – как и помещения, транспорт, безопасность и все прочее. Но, как уже сказано, эти переговоры не были правительственными. И у приглашавшей группировки, у «Многих», не нашлось иноязычного специалиста (это вообще редкая специальность), зато терраноговорящих было хоть пруд пруди. Поэтому они предложили вести переговоры по схеме: инский – терранский – сальтский. И террано-сальтского толмача обещали привезти с собой.
При такой системе всегда существует опасность сыграть в испорченный телефон. Мне, лингвисту-инологу, в свое время приходилось участвовать в подобных переговорах, и мы с коллегами всегда, отлично понимая это, работали очень тщательно, порой подолгу обсуждая каждое слово, прежде чем довести его смысл до самих переговорщиков. Небольшая ошибка в истолковании смысла могла бы, неожиданно переведя стрелку, направить поезд переговоров совершенно по другому пути и привести вовсе не к той станции, достигнуть которой хотели обе стороны: не ко взаимоприемлемому результату. Сами переговорщики поначалу выражали недовольство медленным темпом диалога, но нам удавалось растолковать им, что многие слова инского языка, хотя и кажутся соответствующими словам той же терраны по смыслу, на самом деле обладают то гораздо более широким, то, наоборот, слишком узким значением, что они бывают весьма многозначными и в разных контекстах их следует переводить по-разному. А скорость объяснения, уместная в уличной склоке, в серьезном случае может лишь повредить. Со скрипом, но до них это доходило, на осмысление сказанного ими тратилось лишь на полчаса больше, чем понадобилось бы любому прохожему на улице. Но от высоких договаривающихся лиц трудно требовать большего.
Так вот, инской стороне понадобился хороший переводчик. Причина была ясна: Орро не владел ни одним языком, кроме родного инского (неспособность инов к языкам всегда изумляла меня, да и всех, кому приходилось с этим народом сталкиваться), их же речь была для восприятия со стороны более сложной, чем хотелось бы. Сальта, на которой мы сейчас находились, поддерживая с Иной официальные отношения, не имела с нею, как уже сказано, деловых связей – ни политических, ни экономических, так уж сложилось. Поэтому и людей, владеющих инским, на этой планете не было – это я знал наверняка, потому что Орро сперва искал себе переводчика именно тут и, лишь не найдя ни единого, попросил своих шефов обратиться к Терре, на которой можно всегда найти что угодно и кого угодно – за хорошие деньги, разумеется. Шефы Орро, как и все вообще ины, существа весьма прижимистые, однако тут им пришлось раскошеливаться. Но уж за свои деньги они стремились получить полное обслуживание.
Даже на Терре специалистов по инскому можно, пожалуй, однорукому счесть на пальцах. Четверо, что существовали там кроме меня, Орро подходили еще менее: один – по преклонному возрасту, двое – потому, что в узких кругах были давно известны как кадровые разведчики, и на Терре появлялись весьма редко. Четвертый же мотал серьезный срок за контрабанду оружия – точнее, за то, что сбивал цену и тем наносил убытки властям, что занимались тем же промыслом легально. Так что оставался лишь аз, грешный: моя репутация инолога была выше всяких похвал.
Как говорится, без меня меня женили. Я только что дописал очередную статью для журнала «Проблемы лингвистики» и отдыхал, вывесив большой экран, где шла обычная программа «История даты» – о событиях, происшедших в этот день, но в разные годы. Полюбовался на извержение проснувшегося вулкана на Синере (десять лет назад), на таинственное исчезновение меньшего спутника дикой планеты Рамизы шесть лет тому (это была явная стряпня: как же ухитрились оказаться там репортеры, если планета необитаема и никакого интереса ни для кого не представляла?) и начал уже смотреть народные волнения на Лигуроне, наоборот, интересные для каждого гражданина Конфедерации, как меня вдруг по правительственной связи затребовали (даже скользун прислали!) достаточно высоко, где и объяснили, что я временно мобилизован и обязан немедленно лететь на Сальту и переводить.
К такой миссии я никогда не готовился, даже и не думал о ней. Моя страсть и, осмелюсь предположить, призвание – языки, а не дипломатия и тем более не разведка. Я по натуре кабинетный червь, а вовсе не оперативный работник, и даже для того, чтобы уговорить меня (читай: заставить) выступить в роли переводчика на переговорах, на меня пришлось очень сильно давить. В результате, оторвав от спокойной и увлекательной работы, связанной с вопросами беспредложного управления глаголов в восточноинском диалекте, мне поставили задачу и зашвырнули по вневремянке на Ину, а уже там в нашем посольстве свели с Орро и отправили на Сальту. Впервые мне пришлось проклинать мою репутацию крупного инолингвиста, но в какой-то мере успокаивало то, что переговоры обещали быть скоротечными, а дома мне поклялись, что после этого меня самое малое год, а то и два, не станут отрывать от работы и от кафедры.