Переводчик
Шрифт:
Выпили в полном молчании.
– Ну, Саня... – покачал головой Бацунин.
– Ребятам заплатил? – поинтересовался Сергей.
– Считаю ваш вопрос оскорбительным, – гордо ответствовал Котов и стал в позу, как ему представлялось, оскорбленной невинности.
– Вайнерману что-нибудь оставил? – спросил Лопатин.
– Хрен ему, еще наворует. Ну, что думаете?
– Думаем, прежде всего, что ты, Саня, жулик еще почище Арнольдика будешь.
– А по основному вопросу?
– А по основному вопросу я думаю, что бабки придется взять, – подытожил общее мнение Бацунин.
– Чтобы Саня не обиделся, – ехидно добавил Волков. – Амнистия, Саня, радуйся.
Амнистированный тут же предложил за это дело выпить и даже сам взялся разливать.
Разошлись под утро, изрядно поддатые, неся с собой нежданно привалившее богатство в позаимствованных у хозяина дома пластиковых пакетах, как картошку с рынка. Уже во дворе, грузясь в дежурную машину из росмедовского гаража, Котов со всей дури грянул «Владимирский централ». Так и уехал домой, с песней.
Весь следующий день, субботу, Волков отсыпался и приходил в себя после выпитого накануне (по самым скромным подсчетам, выходило почти по два литра в одно лицо), а в воскресенье с утра встал пораньше, помахал руками-ногами и отправился гулять по Москве.
К счастью, остались еще в столице заповедные места, не загаженные офисными, коммерческими, развлекательными центрами и прочей лабудой, как грибы после дождя проросшей на месте снесенных зданий века позапрошлого и позапозапрошлого. Выступал тут недавно один деятель по ящику, бойкий такой, в галстучке, и бодренько так чирикал о том, что старая Москва себя изжила и надо идти в ногу со временем... С каким, в жопу, временем? Попробуйте себе представить, что в Лондоне сносят Тауэр или Вестминстерское аббатство, а на освободившемся месте возводят очередной супермаркет, объясняя это назревшей необходимостью обновить лицо родного городка на Темзе (и стыдливо замалчивая, что папашка покойного плейбоя Додика аль-Файеда уже заслал денежку в оркестр)? Представили? Вот то-то же. Точечная, мать их, застройка, символизирующая... символизирующая, что им бабла очень хочется нарубить, и срать они хотели на ту Москву с Триумфальной арки! Извините, однако, за грубость и неформальную лексику, просто наболело.
После прогулки Сергей заехал в «Молодую гвардию» на Полянку и прикупил наконец-то Джерома и О. Генри, в подлинниках, естественно. Давно хотелось перечитать.
Вечер был томным. Сначала поговорил по телефону с родителями. Оба приглашали приехать и встретить с ними Новый год в Питер и Ростов. Сергей поблагодарил и отказался. Ему что-то захотелось смотаться в Дублин. Был он там пару лет назад, и городишко ему очень даже понравился, тихий такой, умиротворенный, и народ донельзя приветливый. Решил развеяться, короче, благо до 15 января возвращаться в родное бюро переводов просто не имело смысла.
Остатки вечера провел, перечитывая в свое удовольствие «Трое в лодке» Джерома, попивая чай с вареньем и хихикая.
Только засобирался наутро в понедельник ехать выкупать билеты, как зазвонил телефон. Все тот же идиот, с тем же вопросом: «И где я?» – «В жопе, по-прежнему в жопе».
Вернувшись вечером после обязательной шпионской пробежки, нагулявший здоровый аппетит Волков соорудил гигантский бутерброд с ветчиной и присел к компьютеру. Прочитал, посидел, подумал, порисовал на бумаге какие-то схемы. Затем сжег бумагу в пепельнице (конспияция, батенька) и выбросил пепел в унитаз. Затем решительно направился к телефону.
– Привет, Володя! С наступающим. Поздравь супругу и дочку.
– Спасибо, тебя тоже.
– Что делаешь?
– У нас званый обед. Тебя же тоже приглашали, а ты в Дублин засобирался.
– Дублин откладывается. Котов у тебя?
– А где ему быть? Отбивные ест.
– Много съел?
– Только начал.
– Пьете?
– После пятницы? Издеваешься?
– Можете прямо сейчас подъехать ко мне? Есть дело.
– Не вопрос. Отбивных прихватить?
– Если можно.
Через час с небольшим Лопатин и недовольный Котов были у него. Сначала доели отбивные. Даже остывшие, они были чудо как хороши – Володина жена готовить умела. За чаем выслушали очередной рассказ о проделках лопатинских «деток» – дочки Насти и пса, естественно, боксера Тора. Предыдущий пес, любимец Володи Тамерлан, умер от рака в 1998 году, сгорел буквально за неделю. Нынешнего купила его жена, такая вот у нее оказалось, у беременной, прихоть. Пес номер два ни с кем драться не желал, он любил весь мир и все вокруг него. Был, правда, один случай, но об этом как-нибудь потом.
Допив чай, не торопясь перекурили. Первым не выдержал слегка подобревший от съеденного Котов.
– Зачем звал, изверг?
– У вас выходные до которого?
– Девятого на работу, – ответил большой начальник Володя.
– Можно и четырнадцатого, – предположил ленивый Котов.
– Размечтался. Какие проблемы, Серега? – спросил Лопатин.
– Тут такое дело... Мы тут вроде удачно сработали командой. Не хотите еще разок попробовать? Гонорар, кстати, неплохой.
– Я не беден, – высокомерно заявил Котов и тут же спросил с интересом: – А что за дело?
– Пойдемте в кабинет, там все и расскажу.
– Что скажете? – спросил Сергей у собравшихся после того, как они все прочитали, просмотрели, задали вопросы и вникли.
– Видишь ли, Бегемот, – не торопясь разминая сигарету, начал Володя. В этот раз он был непривычно многословным. – Я, признаться, несколько заскучал. Работы сейчас у нас немного, а которая есть – в основном легальная и, я бы даже сказал, скучноватая. Что касается лично меня, я не против. Хочется, знаешь ли, иногда вспомнить молодость и тряхнуть стариной.
– А что Гера скажет?
– Гера до пятнадцатого с семейством, ты будешь смеяться, в Куршевеле.
– Надо же. А ты, Саня, что скажешь?
– Обожаю живую, оперативную работу, – заявил, потирая ручищи, будто примериваясь выпить по первой с мороза, Котов. И тут же потребовал: – Только, чур, разработчик – я.
– Да сколько угодно.
– Отлично! Когда начинаем?
– Прямо сейчас. Готовь мозги к работе.
Эпилог. Все-таки лирический