Перезагрузка
Шрифт:
– Ну! Уже воспитываешь! Значит берешь!
– Балабол, - беззлобно сказал Стас.
– Главное я буду не на общих работах, а с комфортом за баранкой.
Зачислить добровольцев в ряды было бы простейшим выходом. Но ему нужно было несколько иное. Три-четыре человека за руль, на всякий случай парочка сменщиков. А всех водил Трофим точно не отпустит. Потому погнал всю команду сначала к машинам, а затем заставил каждого, утверждающего, что чему-то учился и даже ездил без папы-мамы показать на что тот способен. Кружок по пустырю перед воротами, проезд по улицам с парковкой задом и между двумя машинами, объезд препятствия, восьмерка. Короче программа-минимум
Соревнование вышло что надо. Десяток героев регулярно глохли, давили легковушки, наезжали на поставленные в качестве препятствий на специально притащенные ведра, плюща их под восторженные крики собравшийся толпы. Неизвестно откуда узнали, но скоро половина состава базы торчала вокруг и шумно 'болела'. Вышел натуральный цирк с показательными элементами. По крайней мере недовольных не осталось. А Стас, по результатам теста, мог по-настоящему рассчитывать на троих. И стажа от года до трех, как просят для профессиональных водителей при приеме на работу не имелось. Главное не сколько машин зацепили при маневре, а что умудрились не глохнуть внезапно при переключении. Уже прекрасно. Он и сам бы показал не особо лучший итог. Только демонстрировать на глазах комментирующей публики не стал.
Причем одна из них оказалась Светка, неизвестно где набравшаяся опыта. Конечно ехать придется без прицепов, ничего такого важного с собой кроме оружия и продуктов с минимум одежды не требовалось.
– А вот это - довод, - согласился Стас, выходя наружу, в предусмотрительно открытую самозванным 'племянником' дверь.
– О!
– сказал довольно Трофим, сидящий на корточках и наблюдающий как его Задор смачно трескает нечто с руки.
– Сама жратва пришла.
Вокруг него помимо отвернувшегося Шарыча сидели еще пять разнообразных собак. Им запрещался вход в столовую. Кто-то набрел или сознательно заглянул в соответствующий магазин. После этого на базе появилось несколько щенков разных пород и дворняг, хомячки, попугаи, рыбки и котята. Парочка взрослых кошек пришли самостоятельно, охотно принимая подношения. В любом случае, было решено, что наличие взрослых зверей с улицы не приветствуется, разве уж хорошо знакомый и приветливый, а вот такое даже полезно. Будет о ком заботиться и в любом случае понадобится охрана. Две немецкие овчарки, колли и слюнявый бульдог в будущем могли очень сгодиться. Да и дворняги при правильном обучении ничуть не хуже. Они обычно даже сообразительнее. Вот парочка бесполезных по определению домашних умилительных пушистиков имелись в каждой казарме. Наверняка закормят и загладят, избаловав до безобразия.
– Твой не берет у меня, - сказал с неудовольствием Трофим, когда Стас сунул миску под нос Шарычу, предварительно отделив порцию Задору, которую тот принялся поглощать с аппетитом и выложил остатки на лежащий для этой цели поднос для остальных. Здесь же стояла огромных размеров миска, унесенная с кухни, наполненная водой.
– Воспитывать надо.
– Ты не того? Второй день у нас. Какая дрессировка?!
– Сказал нельзя, вот и не берет.
– Да ну. Слышал, очеловечивают животных, но ты совсем уже.
– Без балды, вытянул его поводком, когда хотел с земли подобрать какую-то гадость.
Самому аж стало неприятно, как посмотрел обиженно. Потом долго объяснял почему нельзя у чужих брать, демонстрируя ремешок и грозя карой. Вроде дошло. На удивление понятливый.
– Ну тогда другое дело. Зачем пулемет взял?
– спросил без перехода Трофим.
– Мало на каждого АКСУ и 'макара'? А патронов столько?
– Дай бог не понадобится, но лучше быть ко всему готовым. Я б и крупнокалиберный в кузове поставил, как по телику показывали арабов, но время поджимает. В конце концов не на себе тащить, грузовик везет.
– Ладно, - пожав плечами усмехнулся командир, - твое дело. Не верю, что понадобится в ближайшее время, но сам тебя назначил. Вмешиваться не собираюсь. Топай в штаб, будешь изучать инструкцию по применению приборов. Семеныч уже приволок и Гена тоже там.
– К трем все должны собраться, - глянув на часы, отмахнулся Стас.
– Торопиться некуда.
– Запомни, начальник должен чуть-чуть больше понимать. Чтоб очки не втирали. Не обязательно во внутренностях разбираться, но не отвалится от тебя, ежели заранее посмотришь какие кнопочки нажимать и с умным видом при подчиненных веское слово уронишь.
– Уел, - согласился Стас и свистнул.
Шарыч посмотрел ожидательно. Последнюю минуту он уже закончил шамать, сидел и вроде как прислушивался к разговору. Может, действительно, приписывает обычной собаке излишне человеческие черты? Какие у него могут быть желания помимо простейших.
– Пошли!
– и пес моментально вскочил, готовый бежать.
– Рядом!
Неторопливо двинулся к штабу, грызя на ходу сухарик. Через пару дней все равно нормального хлеба не будет - засохнет. Надо запускать пекарню, а специалистов в очередной раз не имеется. Сколько правильная температура и прочее неизвестно. Был, конечно, хлеб в целофане, не черствевший и неделю, но он и прежде его не любил. Что положили внутрь неизвестно. Не ведет себя так буханка. Напихали консервантов, если чего не хуже.
– Стас!
– окликнул его женский голос метров через десять.
Он обернулся. Видать не хотела подходить при Трофиме. Стояла недалеко и вроде не смотрела в их сторону. Оказывается не просто так.
– Привет Сеида, - сказал вежливо. Спрашивать как жизнь было бы хамством. У всех поганая.
– Возьми меня к себе, - сказала она неожиданно.
– В смысле в экспедицию?
– Во взвод.
– Ты обалдела?
– откровенно удивился.
– Я пережила судный день, - сказала она бесцветным тоном.
– Я больше не верю в Аллаха Милосердного, убившего всех моих родных. А если он все же существует - проклинаю его!
Он оторопело уставился на девушку, с опозданием заметив кардинальное изменение внешнего вида. Она была в стандартном камуфляже, брюках и с завязанными в длинный хвост волосами. В прежние времена ничего такого представить было невозможно. То есть и прежде наблюдал, но никак не сопоставлял с прежним привычным. Не до нее было. Сеида была чеченка и одна из трех девчонок, ходивших в школе в платке и вечно постным выражением лица. Старательно уклоняющаяся от любых контактов с мужским полом и посещений развлекательных мест. Причем не под нажимом, а искренне. Такие вещи сразу заметны, когда учишься в одном классе.
– Я могла бы понять, - сказала помолчав, - если бы остались праведники. Пусть мои родители имели грехи. Они были люди и как все совершали иногда нечто поперек совести и предписаний веры. Но в чем виноваты малые дети? Почему никто младше шести лет не выжил? Никто!
– страстно вскричала.
– Почему одинаково умирали христиане, буддисты, неверующие и мусульмане? Значит нет между нами разницы? Я никогда больше не стану просить о милости всевышнего, - сказала тихо.
– Это бесполезно.
– А Малик?