Пережить все заново

Белозерская Алена

– За что, интересно?

– Вспомни наш последний спор, – подсказала Полина и хлопнула ладонью по перилам.

– А! – воскликнула Тоня, потянувшись за бумажником. – Я поставила на то, что Хулия не согласится на встречу с Альберто. Дорогая, между прочим, ты выиграла спор благодаря мне. Вот дрянь!

– Кто, я?!

– Хулия, – усмехнулась Тоня, протянув две бумажки.

– Прости за то, что вспомнила о ней, – с серьезным видом произнесла Полина, положив деньги в карман пальто. – Но двести евро лишними не бывают.

– Я же говорю, скряга!

– Я умею считать деньги. И не думай, что моя жизнь всегда была такой роскошной. Конечно,

она не была настолько «черной», как твоя, но тем не менее я никогда не ощущала себя «принцессой». Мой отец – человек советской закалки, воспитанный в суровых условиях. И, несмотря на то что мы ни в чем не нуждались, так как он построил собственный бизнес, который приносил приличный доход, особо шиковать не приходилось. Во всяком случае, мне, потому что мама и Катя были приличными транжирами и выманивали у отца деньги любыми способами. А у меня не получалось быть такой же хитрой, как они. Нас с сестрой не воспитывали гувернантки, как братьев. Вот они как раз таки всю свою жизнь купались в роскоши. Я училась в обычной школе, и меня никто не привозил на машине к первому уроку. Я не знала, что такое карманные расходы, и радовалась, когда удавалось сэкономить на проезде, чтобы купить лишнюю порцию мороженого. Да, не удивляйся, было и такое! Когда училась в университете, работала, не желая просить у отца денег на развлечения, но лишь переехав к братьям в Лондон, поняла, как это здорово ни от кого не зависеть. Я так же, как и ты сейчас, на все смотрела большими глазами, и мне казалось, что я всегда буду удивляться чему-нибудь новому в своей жизни. Но время показало, что и удивлению есть предел. Я вижу, созерцаю, однако не таю от счастья. Это случится и с тобой, потому что рано или поздно наступает момент, когда пресыщенная впечатлениями душа перестает испытывать трепет при виде чего-то необычного.

– То есть шоколадная жизнь вовсе не такая сладкая, как кажется на первый взгляд? – насмешливо поинтересовалась Тоня. – И об этом мне говорит человек, который передвигается по самой дорогой столице в мире на шикарной тачке и живет в центре города в шестикомнатных апартаментах. Та, которая никогда не ходит в магазин, потому что продукты ей привозят курьеры, она лишь составляет список необходимого. Барышня, которой не нужно обращаться в посольства за визой и бояться получить отказ. Вместо нее все необходимые бумаги готовят другие люди, даже напоминают, что настало время поменять паспорт, потому что в старом уже нет пустого места для гребаного штампа о пересечении границы. Я уже молчу о драгоценностях, которых больше, чем в ювелирном магазине.

– Да, множество людей решают вместо меня вопросы, на которые жаль тратить время, но это лишь говорит о моей платежеспособности. Я не сноб и не сибарит, я просто люблю комфорт, удобство. Однако подобной жизни у меня никогда не было, если бы не братья.

– То есть ты им обязана своим счетом в банке?

– Все мы кому-то чем-то обязаны, – Полина усмехнулась этому наивному вопросу. – Это и тебя касается. Мы обе не относимся к тем счастливицам, которые с гордостью могут сказать, что заслужили роскошную жизнь тяжелым трудом. Я, признаться, даже не предполагаю, что это такое – упорно трудиться. Работа в «VIP-life concierge» приносит мне безграничное удовольствие, и я делаю ее, не прикладывая каких-либо усилий.

– Но… – рассмеялась Тоня. – Мы говорим о горьком шоколаде, поэтому я жду продолжения, мадам Матуа. Скажи об оборотной стороне этой великолепной жизни.

– Ты

и сама знаешь, – нахмурилась Полина, недовольная иронией, заблестевшей в синих глазах Тони. – Получив контроль над миром, утрачиваешь власть над чувствами. А все потому, что начинаешь слишком многого ждать от людей.

– Этим все грешат, не только буржуи.

– Но буржуи в большей степени, так как считают себя всемогущими и глубоко разочаровываются, когда не могут получить самое важное в жизни.

– Любовь?

– Она остается фантомом, и, как бы ты ни старался привлечь ее внимание, не получается. Ты знаешь, что среди людей со средним достатком намного больше счастливых семейных пар, нежели в обществе, где все внимание уделяется бизнесу, удовольствиям, но только не отношениям? Я, например, не знакома ни с одним человеком, который был бы удовлетворен своим браком. Все чем-то недовольны, но ничего не делают, чтобы исправить ситуацию.

– Надеюсь, ты не собираешься лечить мозг этим несчастным?

– Дорогая, я в своей жизни не могу разобраться, – отмахнулась Полина. – Как же я могу давать советы в том, в чем сама уже который раз терплю фиаско? Если ты забыла, то напомню, что позавчера Литвин вернулся к жене. А ведь еще неделю назад я была уверена, что между нами все хорошо.

– И уже второй день подряд плачешь, потому что тебя, бедняжку, бросили.

– Тебе меня совершенно не жаль?

– Нисколько! – Тоня быстро обняла Полину за плечи. – Мне не тебя жаль, а Литвина и его брюхатую Янку. Но еще больше – Нину, которая привязалась к тебе, однако из-за глупости своего папочки снова будет вынуждена общаться с теткой, которую терпеть не может.

– Считаешь, я поступлю верно, если продолжу общение с ней?

– Конечно, она любит тебя и не имеет отношения к вашим с Литвиным разногласиям. Неужели тебе так плохо?

– Мне больно, обидно, – пыталась охарактеризовать свои эмоции Полина. – И я разочарована. Однако ты правильно заметила: все пройдет. Я справлюсь. Не впервые, но хочется, чтобы это было в последний раз. Черт, я больше не подпущу к себе ни одного мужчину!

– Обещала свинья… Это нелегко – никого не любить. Сначала, во всяком случае. Потом привыкаешь. Но не пытайся подавлять в себе чувства – очерствеешь.

– Как ты?

– А кто сказал, что я никого не люблю?

Полина бросила на подругу растерянно-взволнованный взгляд.

– Видишь, – улыбнулась Тоня, – а говорила, что утратила способность удивляться. Тебе не пора на встречу?

– Да, уже нужно уходить отсюда, иначе опоздаю, – ответила Полина, посмотрев на часы.

– Ты надела «Chopard». – Тоня взяла Полину за руку и провела пальцем по браслету из белого золота. – Неисправимый льстец!

– Считаешь, я должна была прийти к мастеру, просить продать мне модель, которая появится на рынке лишь через два года, надев часы, сделанные его конкурентом?

– Боже! – сморщилась Тоня. – Какой витиеватый слог!

– Изящество языка сродни изяществу тела. Оноре де Бальзак, – важно ответила Полина и рассмеялась, взяв подругу под руку. – Идем, красотка!

– Нет. Я останусь здесь.

– Как знаешь. Мастерская, кстати, недалеко от центра, в десяти минутах ходьбы. Так что, когда надоест мерзнуть, можешь встретить меня. Или возвращайся в отель. Он тоже рядом, не потеряешься.

Тоня, казалось, не слушала ее. Она повернулась к озеру и рассматривала небольшие яхты и катера, которые яркими цветными пятнами перемещались по серой глади.