Периферия
Шрифт:
В это время из-за очередного поворота показалась таможня.
Глава 13
Радиокоммуникационный центр. Город основного звена Кипоя
Радостные глаза Эльзы блестели в лучах восходящего солнца, когда она шла с утра на работу. Она уже не могла упомнить такого же счастливого момента. Может, когда шла устраиваться, и ее приняли? Может, в первый день, полный надежд? Этот блеск в глазах со временем всё гас — и вот вскоре она стала такой же, как все. Покорилась
Но не сегодня. Сегодня она бодрым шагом шагает на работу. Даже надушилась зачем-то. В кармане она сжимает ту самую бумагу, которую ей передали таможенники. Она скорее должна сообщить таинственному знакомому новости. Обрадуется тот или, наоборот, огорчится?
Тем временем радиокоммуникационный центр появился из-за поворота и открыл свои темные проходы, куда, будто в рот к чудовищу, стали самовольно заползать люди. Эльза скинула наваждение, зашла внутрь и — как ни в чём не бывало — прошла на свое место.
— Что с тобой сегодня такое? — спросила ее коллега Рита.
— Ничего особенного, — таинственно улыбнулась Эльза.
— Нет, нет, ты какая-то другая! Мне не нравится!
— Да, так, — на щеках девушки проступил румянец, и она опять таинственно улыбнулась, почему-то этим разозлив подругу. В этот момент она была очаровательна.
До обеда ничего не менялось. Обычная рутина, но какая-то другая. Все дела заканчивались, не успев начаться, а время тянулось как-то чересчур медленно. На обед она вызвалась остаться дежурить и поесть на месте, а никто и не был против, как всегда. Только Рита, весь день чем-то недовольная, молча взяла сумку и ушла в ярости, стуча каблуками.
В этот раз Эльза даже не пыталась начать трапезу. Она всё выбирала место, куда ей положить листок бумаги с таможни, чтобы камеры слежения за рабочим процессом не могли его увидеть. За очередным открытием одного из ящиков ее и застал звонок.
— Центральный радиокоммуникационный центр Кипоя слушает вас!
— Эльза?
— Да, всё верно, Эмир Митрофанович. Я одна, не беспокойтесь.
— Хорошо, но вы лучше не томите меня. Неужели отдали?
— Да, послание у меня, прямо здесь.
— Отлично! Не будем тянуть, что там?
— Сейчас прочитаю, тут немного: «Отбыл в Архызию в составе группы, далее дата, направлен в распределительный пункт на обработку. Ассимилирован, направлен на побывку…»
— Что? Что это значит?
— Не знаю, тут нет разъяснений. Дальше нужно читать?
— Конечно, извиняюсь за то, что перебил.
— Ничего страшного, тут вот еще: «…отработана норма гражданина, выдано разрешение на выезд, далее дата».
— Давно?
— Да с месяц назад примерно.
— Это значит жив! Хоть в этом мы теперь уверены можем быть. Главное, чтоб тот, наш Иван был! Ну не перепутали же? Там больше ничего?
— Нет, это конец сообщения.
— Так, они же вполне могут не знать, выехал ли он с центрального пункта. В Королевстве или нет. Так. Что делать. Не хотелось больше обращаться, но, может, вы сможете съездить и узнать?
Внутри Эльзы что-то зажглось в этот момент. Она стала вспоминать, как ходила к таможенникам, какие чувства возникали внутри. Будто она тайный агент какой-то. Это так будоражило, что хотелось согласиться не раздумывая.
— Я могу помочь, только вот есть один нюанс. По слухам, оттуда вообще никто не выезжает. Даже таможенники в это верят.
— Но то слухи же. Нечего нам слухам верить. Пока сами не посмотрим же — не узнаем. Так что, вы согласны?
— Согласна!
— Тогда смотрите, этот пункт, он не совсем в Кипое, но добраться туда можно. В общем, вам нужно взять билет на электропоезд до…
Граница Архызия — Королевство. День шестой
Ох уж это чувство пробуждения в автотранспорте, да еще с похмелья, с больной головой и сушняком. Одним словом — отвратительно. Краски мира будто погасли для Ивана этим утром. До этого каждый день вел его к новой жизни в стране мечты с семьей, а теперь…
Мир стал каким-то серым и неправильным, краски из него улетучились, открыв его истинную сущность. Мир стал чужим, каким он был и всегда, просто сам журналист этого не замечал. Сейчас он четко чувствовал себя кем-то другим. Вовсе не электротехником высшего разряда. Вовсе не порядочным семьянином.
Смысла в сохранении этого автотранспорта и палатки больше не было. Он дойдет до границы пешком. Сегодня. Тут несколько десятков километров, для человека, задавшегося целью, это ерунда. Он оглядел электровозку изнутри и вздохнул. Нужно было взять самое необходимое и оставить ее в прошлом.
Разрядник был горячим и чуть не обжег руку. Это хорошо, значит, он зарядился минимум процентов на девяносто. Вот как начнет плавиться, значит, к сотне подходит. Иван уверенно вытащил его из гнезда и стал шарить в автотранспорте в поисках съестных припасов.
Почти всё он отнес в палатку, но что-то должно было остаться. Минерализованная вода! Точно, он заставлял детей пить эту воду по утрам, чем они не очень-то были довольны… Точно. Не было никаких детей. Значит, это себя он заставлял пить эту гадость перед выходом на работу. Он прямо так и представил, как стоит напротив зеркала в пустой квартире и выпивает три рюмки воды.
Уф. Нужно скидывать это наваждение и отправляться в путь. Сейчас он с удовольствием приложился к живительной, но противной жидкости. С похмелья всё воспринимается иначе. Вода придала ему сил, и он с небывалой прытью стал переворачивать баулы. Где-то нашлась колбаса, а под конец — даже консервы.
Этого должно хватить, ведь возвращаться в первый лагерь ему вовсе не хотелось. Они и не погнались за ним, видимо, поскольку все вещи-то его на месте. Сам придет, чего гоняться. «Как бы не так! Вы еще все у меня увидите. Все меня узнаете! Но кого? Сам-то я себя толком и не знаю».