Периферийные устройства
Шрифт:
– Красный, – тихо повторил старик.
– Извини, что убил твоего водителя и охранников, – продолжал рекламный голос, словно оправдываясь, что в магазине нет двухпроцентного молока.
Куб слегка крутанулся на вершине. Появилась Лоубир в квадратной панели почти на всю грань.
– Вам будет неприятно узнать, сэр Генри, – произнесла она своим голосом, не скрежетом в костях, – что в должности вас сменит давний соперник и заклятый враг Марчмонт-Семенов. Пост поминария сопряжен с множеством неловких моментов, однако мне до последнего времени казалось, что вы неплохо справляетесь.
Высокий старик молчал.
– Торговля
Высокий старик снова не ответил.
Лоубир вздохнула.
– Бертон, – сказала она с легким кивком.
Экзоскелет поднял обе руки. Теперь на них были черные роботские перчатки: то ли вместо жутких человеческих, то ли поверх. На правом запястье распахнулась дверца, из нее выскочил леденцовый пистолет. Из второй дверцы, чуть побольше, на правом запястье, выглянул жезл Лоубир – золото и слоновая кость. Выглянул и тут же вдвинулся обратно. Бертон лучше умел целиться, так что высокий старик мгновенно обратился в скелет, пустая одежда с грохотом рухнула на пол, цилиндр покатился по кругу.
– Так кого еще мне надо нахер пришить, – сказала Флинн, демонстрируя, что у нее в руке тоже есть леденцовый пистолет, – чтобы кто-нибудь что-нибудь нахер сделал там, в срезе, и не дал безовским дронам нас всех нахер убить?
– Смерть сэра Генри лишила ваших конкурентов преимуществ, которые обеспечиваем вам мы со Львом. Я взяла на себя смелость осуществить это сразу, как сэр Генри сюда вошел, исходя из допущения, что он будет признан виновным. В итоге баланс власти сместился и силы внутренней безопасности получили приказ отступить.
– Блин, кого еще нам для этого пришлось купить?
– Значительную долю в родительской корпорации «Меги», как я поняла, – ответила Лоубир. – Впрочем, я еще не вникала в подробности.
– Мы купили «Мегу»? – ошалело переспросила Флинн. Это было все равно что купить Луну.
– Значительную ее долю, да.
– Можно мне встать? – спросил Уилф.
– Я хочу уехать домой, – объявила Даэдра.
– Ничуть не удивляюсь, – заметила Лоубир.
– Мой папа будет очень вами недоволен, – сказала Даэдра.
– Должна с прискорбием доложить, что знаю твоего папу очень давно, – ответила Лоубир.
Вошла Тлен в шоферской форме, за ней Оссиан в черной кожанке, с пистолетным ящиком под мышкой. Он сбоку подошел к Флинн, не сводя глаз с леденцового дула и следя, чтобы не оказаться на его линии, поставил футляр на гранитный подлокотник, открыл, взял у Флинн пистолет, аккуратно уложил в фетровое гнездо и закрыл крышку.
– До свидания, мисс Уэст, – сказала Лоубир, и экран погас.
– Мы уходим, – сообщила Тлен и глянула на Даэдру. – Кроме вас.
Даэдра злобно оскалилась.
– И его. – Тлен большим пальцем указала на красный куб.
Тот подпрыгнул прямо вверх, затем вбок и с лязгом проехался по беленым решетчатым дверям камер второго яруса. Несколько светящихся полосок погасли. Куб с тем же грохотом врезался в противоположную стену, кувыркнулся в воздухе, снова встал на одну вершину, и его углы замелькали в нескольких дюймах от подбородка Даэдры. Та даже не попятилась.
– Пошли, – сказала Тлен.
И снова в цепочку по лестнице. Тлен, Флинн, следом Оссиан и экзоскелет.
– Что там Коннер с ней делает? – спросила Флинн через
– Напоминает о возможных последствиях, – ответил Оссиан. – Или, по крайней мере, пытается. И волоска на ней не тронет, конечно. Да, впрочем, и ума ей не прибавит и грамма. Папаша – большая американская шишка.
Сверху донесся оглушительный металлический лязг.
121. Ноттинг-Хилл
Когда-то давно ассемблеры извлекли из нижнего яруса олигархических тоннелей под Ноттинг-Хиллом множество землеройных машин, оставленных там доджекпотовскими богачами: в ту пору бросить технику было дешевле, чем вытаскивать ее на свет. Механические жертвы, вроде кошек, замурованных в фундаменты мостов. Ассемблеры переместили погребенные машины в один парк тем же методом, каким Лоубир вдвинула русский пистолет в подлокотник гранитного тюремного кресла или позволила чудовищному кубу Коннера пройти сквозь каменное основание Ньюгейта. Астрономическое число микроустройств переносило частицы преграды за движущийся предмет, так что одно твердое тело как будто проходило сквозь другое. Ровно так же аль-Хабиб шагнул через круглую стену в «Парадизе».
Отреставрированные механизмы стояли в круг, подняв блестящие ковши и лезвия, и местные ребятишки, в том числе дети Льва, с увлечением по ним лазили.
Проезжая мимо парка в ЗИЛе по совершенно пустым улицам, Недертон заметил, как луна блеснула на поднятом ковше экскаватора.
Он глядел на перифераль Флинн. Сама она вернулась в «Сольветру» узнать, как там остальные, и ему не терпелось добраться до гобивагена, включить «Полли» и посмотреть, что она сейчас поделывает.
Возникла эмблема Лоубир.
– Вы отлично справились, мистер Недертон, – сказала она.
– Да я почти ничего не делал.
– У вас было вдоволь возможностей оплошать. Вы их избежали. Главная часть любого успеха.
– Вы были правы насчет аль-Хабиба. И недвижимости. Почему он убил Аэлиту?
– По-прежнему не вполне ясно. У них некоторое время был роман, и, очевидно, именно она свела аль-Хабиба с сестрой. Возможно, Аэлита ревновала его к Даэдре, у которой интрижка с аль-Хабибом началась примерно тогда же, когда и с вами. Последние итерации тетушек предполагают, что Аэлита подумывала сдать его за деньги саудовцам, но всерьез или в качестве праздной фантазии, мы не знаем. Исключительно малоприятная семейка. Я познакомилась с их отцом примерно в возрасте Грифа. Он был в числе организаторов убийства Гонсалес, так что, подозреваю, Грифу скоро придется иметь с ним дело в этой связи. В нашем континууме он, увы, занимает такое высокое положение, что последние события не затронут его ни в малейшей степени. Кстати, ей понадобится хороший пиарщик.
Они свернули на улицу, где стоял дом Льва.
– Даэдре?
– Флинн, – сказала Лоубир. – Покупка «Меги» подняла в срезе новую волну шумихи. Поговорим завтра, хорошо?
– Конечно, – ответил Недертон, и ее корона исчезла.
122. Чудеса «Сольветры»
Флинн открыла глаза. Коннер лежал под короной, койка Бертона была пуста, Кловис куда-то подевалась. Слышался какой-то непонятный шум. Потом Флинн различила особенно громкий шакалий хохот Леона и сообразила, что там веселятся. Она оставила корону на подушке, встала, натянула кроссовки и заглянула за край синей пленки.