Периферийные устройства
Шрифт:
Даэдра глянула на Уилфа:
– Моим гуманизмом?
– Именно, – сказал Уилф. – Анни считает твой имманентный гуманизм наименее ценимой частью твоего творчества. Ее анализ направлен на устранение этого противоречия. Доводы, которые она приводит, буквально раскрыли мне глаза.
– Вот как, – проговорила Даэдра, глядя на него.
– Анни очень робеет в твоем присутствии. Твое творчество для нее – все.
– Вот как?
– Я так счастлива вас увидеть, – сказала Флинн. – Снова.
– Перифераль нисколько на вас
– Анни сейчас должна медитировать, но она манкировала сеансом, чтобы попасть сюда. Неопримы, которые согласились ее принять, требуют, чтобы гости удалили все импланты. Редкая самоотверженность с ее стороны.
– Кто это? – по-прежнему глядя на нее.
– Не знаю, – ответила Флинн.
– Прокатка, – сказал Уилф. – Я нашел ее через «Синдром самозванца».
– Я очень сожалею насчет вашей сестры, – промямлила Флинн. – Узнала про нее только здесь. Какое печальное событие.
– Отец до вчерашнего полудня воздерживался от окончательных заявлений, – сказала Даэдра без тени печали.
– Он здесь? – спросила Флинн.
– В Балтиморе, – ответила Даэдра. – Он не путешествует.
И тут из толпы за ее спиной вышел мужчина с балкона. Не в коричневом халате, а в черном костюме. Темная бородка чуть отросла, подстрижена. Улыбка.
– Черт, – прошептала Флинн.
Глаза у Даэдры сузились.
– В чем дело?
Щелчок языком по нёбу. Дерганье кадров вокруг мужчины.
– Извините, – сказала Флинн. – Я такая бестактная. Вы моя любимейшая художница. У меня прямо дыхание сперло. Да еще спросить вас про отца, когда вы только что потеряли сестру…
Даэдра смотрела на нее, но обратилась к Уилфу:
– Я думала, она англичанка.
– Бразильские неопримы, к которым едет Анни, – американцы. Она вживается в образ.
Мужчина с балкона прошел мимо, не глянув в их сторону, и Флинн подумала: как можно не обернуться на Даэдру?
– Я вижу, мы пришли не вовремя, – сказал Уилф. Он не мог знать, что Флинн опознала убийцу (эх, надо было договориться об условном сигнале!), и просто блефовал. – По крайней мере, вы возобновили знакомство…
– Спустимся на этаж, – распорядилась Даэдра. – Там удобнее беседовать.
«Иди с ней», – сказал костяной голос. В сравнении с этим скрежетом вести ногтями по школьной доске – все равно что гладить котенка.
– Сюда. – Даэдра повела их к окну с видом на реку, мимо невысокой перегородки и вниз по белой каменной лестнице.
Обернувшись, Флинн увидела Коннера. Он шел за ними в сопровождении двух фарфоровых рободевушек с неотличимыми безглазыми лицами. Обе были в свободных черных туниках и черных облегающих брюках. Под штанинами, застегнутыми снизу на молнию, виднелись босые белые ноги без пальцев. Минуту назад обе рободевушки стояли в начале лестницы, видимо охраняя выход. Уилф шел рядом с Флинн, держа в руке стакан воды, к которому, кажется,
Этаж внизу больше походил на то, что она видела из квадрокоптера. Что-то вроде более современной версии первого этажа у Льва: много комнат в разных направлениях. Даэдра провела их в помещение с видом на реку, однако окна сразу поляризовались. Здесь стояла еще одна Даэдра, в таком же платье. Она вроде бы увидела их, но никак не отреагировала. В кресле – по виду ужасно неудобном, хотя наверняка так только казалось – сидела брюнетка в спортивном костюме. Она держала в руках несколько листов бумаги и при виде вошедших подняла голову.
– Приступаешь через десять минут, – сказала ей Даэдра.
– Это ваша перифераль? – спросила Флинн, глядя на другую Даэдру.
– А что, не похожа? – спросила Даэдра. – Она говорит за меня речи. Вернее, говорит Мэри. Она – актриса-имитатор.
Мэри встала.
– Уведи ее куда-нибудь, – потребовала Даэдра. – Нам надо поговорить.
Мэри взяла Даэдру-перифераль за руку и повела прочь. Флинн провожала ее взглядом, чувствуя странную неловкость.
– Ты считаешь, что здесь тебе ничто не грозит, – сказала Даэдра.
– Да, – ответила Флинн единственное, что пришло в голову.
– А зря. Где бы ты ни была, ты позволила этому идиоту привести себя сюда. – Она глянула на Уилфа.
Тот с болезненным выражением лица поставил стакан на ближайший столик.
– Демонтировать, – распорядилась Даэдра, указывая на Коннера.
Приказ, видимо, относился к двум рободевушкам. Флинн не успела толком заметить, как одна из них оказалась на потолке: на корточках, вниз головой. Руки у нее удлинились и стали как у богомола.
Коннер улыбнулся… и тут же исчез за черной стеной, которая возникла вокруг Флинн, Уилфа, Даэдры. Не выросла, а именно возникла, будто всегда здесь была. Флинн подняла руку периферали и постучала по стене костяшками пальцев. Больно.
– Она настоящая, – сказала Даэдра. – А тот, кто управлял твоим телохранителем, уже там, откуда вы взялись, говорит тем, кто вас послал, что твое дело плохо.
Флинн подумала, что так и есть: если девушки уничтожили пери Коннера, он сейчас очнулся в «Сольветре», рядом с Бертоном.
– Только он не знает, насколько плохо, – закончила Даэдра.
И тут сквозь стену шагнул человек с балкона. Прошел насквозь, будто ее нет или будто его тело и стена могут занимать одно пространство в одно время.
– Как ты это сделал? – спросила Флинн, потому что не могла увидеть такое и не спросить.
– Ассемблеры, – ответил он. – Так мы здесь живем. Мы – протеи. – И он улыбнулся.
– Протеины?
– Не имеем жесткой формы. – Он в качестве демонстрации махнул рукой сквозь стену. Затем подошел к другой стороне, за которой остался Коннер, просунул голову наружу и тут же выдернул обратно. – Пришли им подмогу, – сказал он Даэдре.