Периферийные устройства
Шрифт:
– Деньги, ничего больше, – сказал он им.
51. Браво, Чарли, фиг поймешь
Дворик в доме Льва был такой же, как прежде: высокие глухие стены, мощеные дорожки, несколько клумб. Флинн вышла сюда с Коннером, оставив других на кухне, где Лев готовил им кофе. Высокая блондинка – надо понимать, миссис Лев – была там, но при их появлении сразу вышла, злобно глянув на Недертона. Оссиан и Тлен рассказали Льву, что надо будет купить губернатора, причем
Небо было тусклее, чем когда они летали над Чипсайдом. Как матовая плошка для микроволновки.
– Это будущее, Флинн? – спросил Коннер.
– Постарайся себя не изводить. Никто из нас не сошел с ума, и мы оба думаем, что это оно.
– Я думал, что схожу с ума, потом Мейкон пришел и надел мне на голову ту штуковину. Открыл глаза и увидел тебя. Только ты – не ты. Разве не сумасшествие?
– Не хмурься. Слишком жутко выглядит.
– Допустим, чувак слышит голоса. И ты телепортируешь его на Венеру. Будет ли он по-прежнему слышать голоса или будет думать, что спятил, потому что рассекает по Венере?
– Ты слышал голоса?
– Типа пытался. Просто для разнообразия.
– Черт, Коннер. Не веди себя так.
– Я и не веду, сейчас. А кто они все такие? – Он обернулся на стеклянную дверь кухни.
– Высокий – Лев. Ты в периферали его брата. Он взял ее на время.
– Четырехглазка?
– Тлен. Они с Оссианом шестерки у Льва. Или айтишники. И еще Уилф Недертон. Сказал, из отдела по работе с персоналом, но компания, в которой он служит, по большей части воображаемая.
– Ты знаешь, что им надо?
– Довольно смутно, даже если все, что мне рассказали, правда.
– С чего это началось? – спросил Коннер.
– Недертон облажался.
– На него похоже. – Коннер глянул на нее. – Хочешь, я их урою?
– Нет! – Она ущипнула его за руку – все равно что щипнуть камень. – Хочешь вернуться к себе на диван? Я могу позвонить Мейкону.
– Мне нечем тебя отблагодарить. Просто первое, что пришло в голову.
– Не за что благодарить. Я очнулась здесь, подумала, – она тронула лицо, – и вспомнила о тебе. Может, мы еще оба об этом пожалеем.
– В будущем или где, но у меня есть пальцы. Просто скажи, чего делать, чего не делать.
Бляшка Тлен.
– Эдвард, – сказал ее голос.
Новая бляшка рядом, желтая, с двумя красными наггетсами, одним над другим:
– Флинн? Мейкон меня соединил. – Только голос, без картинки.
– Что случилось?
– В трейлере, с тобой.
– Где Мейкон?
– У Коннера. Мне не очень удобно тебе говорить…
– Что такое?
– Кажись, тебе надо по-маленькому.
– Что?!
– Ты ерзаешь. Здесь.
Флинн представила Эдварда в китайском кресле, как тот смотрит на нее лежащую.
– Ты хочешь, чтобы я вернулась?
– На минутку.
– Не отключайся. Тлен!
– Да? – спросила Тлен.
– Мне нужно на минутку вернуться. Это можно устроить?
– Конечно. Возвращайся в дом, мы найдем, где тебя усадить.
– Ты слышал, Эдвард?
– О’кей. Спасибо, – сказал он.
Бляшка с двумя наггетсами исчезла.
– Пошли назад в дом, – обратилась Флинн к Коннеру. – Мне надо на минутку в трейлер.
– Зачем?
– Эдвард думает, что мне нужно пописать.
Широкоскулое лицо обернулось к ней.
– Да, он за тебя этого сделать не может. – Коннер зашагал к дому. – Впрочем, буду иметь в виду.
– Что?
– Для следующего раза возьму катетер из «тарантула».
– Сюда, – сказала Тлен, когда они вошли в кухню. – Можешь устроиться в галерее.
Она поставила чашку кофе и шагнула к двери, Флинн за ней, Коннер позади. Налево в широкий коридор, потом направо, в огромную комнату.
– Она слишком велика для дома, – заметила Флинн.
– Зал продолжается в два соседних дома, – объяснила Тлен.
– Фальшивые Пикассо? – спросила Флинн. Она помнила некоторые из картин по старшим классам.
– Если фальшивые, кое-кому придется несладко. Садись сюда. – Тлен указала на старинного вида мраморную скамью. – Ты уже привыкла к переходам, так что теоретически тебе довольно вдохнуть, закрыть глаза, выдохнуть, открыть.
– Зачем закрывать глаза?
– Некоторым переходные ощущения неприятны. Мистер Пенске может посидеть с тобой.
– Коннер, – сказал он. – Я и собирался.
Флинн села. Через джинсы периферали чувствовался холодный мрамор. Прямо перед нею висели две картины, которые она видела на экранах сколько себя помнит.
– Готово, – сказала она, вдохнула и закрыла глаза.
– Поехали, – произнесла Тлен.
Флинн выдохнула и открыла глаза. Чувство было такое, будто она упала на спину, но без настоящего движения. Вазелиново-светящийся потолок «Эйрстрима» нависал слишком низко.
Эдвард был прав. Ей хотелось писать.
– Погоди, – сказал он, видя, что она начала садиться, – дай сниму эту штуку.
На глазу у него была виза. Он снял с Флинн венчик Белоснежки.
– Бертон здесь? – спросила она, садясь окончательно. В голове плыло.
– У Коннера, вместе с Мейконом.
– Дженис?
– В доме, сидит с твоей матерью.
Флинн неуверенно встала:
– Ладно, сейчас вернусь.
На пути к выходу ее немного повело. Открыв дверь, она первым делом услышала выстрелы. Короткую автоматную очередь, потом два отдельных. Не близко, но и не далеко.