Периферийные устройства

Гибсон Уильям

– Почему?

– За мои грехи, наверное. – Она улыбнулась, но ее улыбка не успокаивала. – Тебе следует знать, что Зубов нарушит экономику твоего мира.

– Она уже и так в жопе, – ответила Флинн и тут же пожалела, что не выбрала другое слово.

– Я ее представляю, так что да, ты права, хотя я говорила о другом. Мне не нравится то, чем занимаются континуумисты, включая Зубова, хоть я и нахожу это крайне увлекательным. В определенном смысле ты реальнее меня.

– Как так?

– Я настолько стара за счет такого числа искусственных

ухищрений, что сама не ощущаю себя вполне реальной. Однако, если ты согласишься мне помочь, я помогу тебе, насколько в моих силах.

– У вас есть мужской вариант этой штуки? Периферали?

Инспектор подняла нарисованные брови:

– Ты хочешь мужскую?

– Нет. Я не хочу быть единственной, кто здесь был и все видел. Мне нужен человек, который подтвердит мои слова, когда я вернусь и расскажу, что тут происходит.

– Я уверена, что Зубов сможет это устроить.

– Вы ищете того, кто отправил серый рюкзак ее убить, верно? И гада, который вывел ее на балкон?

– Именно так.

– Я дам показания. Когда дело дойдет до суда. При любом раскладе.

– Суда не будет. Только наказание. Но все равно спасибо.

– Только вторая перифераль мне все равно нужна. И поскорее. Договорились?

– Считай, что ты ее получила, – сказала Лоубир.

Другие эмблемы зажглись, слух заполнили чипсайдские шумы, и теперь к ним добавился низкий перезвон церковных колоколов.

– Мы закончили разговор, – объявила Лоубир. – Спасибо, что привезли ее сюда. До свидания!

Чипсайд сжался до размеров бляшки, уменьшился еще, исчез. Флинн заморгала, глядя через стол на Льва. Было ясно, что он ее видит и Уилф тоже, а вот странный взгляд Тлен упирался в голую полированную стену.

– Да, инспектор, я даже знаю, кажется, где ее можно взять. Да. Конечно. Я поговорю с мистером Зубовым. Спасибо. – Она повернулась ко Льву, теперь уже видя его. – Спарринг-партнер вашего брата. Ваш отец держит его в Ричмонд-Хилле, чтобы периодически напоминать Антону о прежних выходках?

– Более или менее так, – ответил Лев, косясь на Флинн.

– Попросите прислать его в машине. Он нужен Лоубир здесь.

– Зачем?

– Я не спросила. И вы бы не спросили. Она сказала, что нам нужна мужская перифераль, как можно скорее. Я вспомнила про ту.

– Да, наверное, так проще всего. Для кого она? – Лев глянул на Флинн.

– Туалет в хвосте машины? – спросила она.

– Да.

– Извините меня. – Флинн встала.

В узком совмещенном санузле за дальней комнатушкой она закрыла за собой дверь и посмотрела в зеркало. Расстегнула черную рубашку, нашла лифчик, которого раньше не чувствовала, и груди чуть больше своих. Не ее, и это успокаивало. Как и маленькая черная родинка над левой ключицей. Именно ради этого и понадобилось смотреть, осознала Флинн, застегивая рубашку, хотя понимание пришло задним числом.

Интересно, хочет ли перифераль писать? Флинн прислушалась к своим ощущениям и решила, что не хочет. Она пьет воду, сказала

Тлен, но не ест. Тот, кто ее стриг, не посрамил Карлоту.

Флинн открыла дверь и вернулась в комнату, которую Недертон тогда давно выдавал за офис «Милагрос Сольветры». Уилф и Лев ушли. Тлен стояла у окна и смотрела наружу.

– Куда они ушли? – спросила Флинн.

– Наверх. Недертон и Оссиан будут ждать перифераль. Надеюсь, тебе понравится челюсть.

– Челюсть?

– У нее довольно выступающая нижняя челюсть. И очень высокие скулы. Своего рода сказочный славянин.

– Ты знакома с ней… с ним? – Флинн не знала, как правильно сказать.

– Я ни разу не видела ее с человеком-оператором. Только под управлением облачного ИИ от производителя. Она принадлежала брату Льва.

– Брат Льва умер?

– Увы, нет, – ответила Тлен.

Ладно, подумала Флинн.

– Она спортивная? Как эта?

– Очень. И даже непропорционально спортивная.

– Отлично, – сказала Флинн.

– Что ты задумала? – Тлен сузила глаза, так что остались только верхние зрачки.

– Ничего такого, о чем не знала бы Лоубир.

– А ты быстро разобралась с субординацией.

– Скоро перифераль будет здесь?

– Примерно через полчаса.

– Покажи мне, как позвонить Мейкону, – сказала Флинн.

48. Павел

Прихожая в доме Льва была заставлена предметами детского обихода. Миниатюрные резиновые сапожки, целая вешалка ярких дождевиков, беговел, напомнивший Недертону о мусорщиках, разнообразный инвентарь для битья по мячу и сами мячи, много. Несколько потерянных кубиков лего нервно елозили в нижних слоях, словно яркие прямоугольные жуки.

Недертон и Оссиан сидели на деревянной скамье, лицом к этой выставке. Ближайший к Недертону конец скамьи был чем-то вымазан, судя по виду – чуть подсохшим вареньем. Спарринг-партнер Антона должен был приехать с минуты на минуту, и Оссиан отверг предложение ждать снаружи.

– У нянь от нее родимчик случался, – заметил Оссиан непонятно о ком или о чем.

– От кого?

– Да от коляски. – Оссиан указал рукой на вешалку с дождевиками. – Завуалирована.

Теперь Недертон различил очертания сложенной прогулочной коляски, мимикрирующей под то, что сейчас за ней, то есть под бежевую стену и клетчатую подкладку пальто.

– Дедушка выписал ее из Москвы сразу после рождения девочки, – продолжил Оссиан. – Везли дипломатической почтой. Иначе бы не пропустили.

– Почему?

– В нее встроена орудийная система. Два ствола. Впрочем, не огнестрельных. Стрельба ведется очень короткоживущими ассемблерами. Вернее, дизассемблерами. Они отыскивают мягкие ткани и разбирают их на молекулы. Видел ролик, где такое показывали на половине говяжьей туши.

– И что происходит?

– Остаются кости. Коляска автономная, самонаводящаяся. Имеет собственную систему оповещения об уровне угрозы.