Perpetuum mobile (Гроза над Миром – 2)
Шрифт:
– Лучше быть незаметной. Такя почти не отличаюсь от местных.
Лора примеряла обновку.
– Ерунда какая. Штаны дурацкие! С кучей тесемок.
– Подгонка по фигуре. Теперь рубашку. Принцип тот же. Подтяни здесь… Теперь – повернулась. Прошлась.
– Не командуй! – рявкнула Лора, – Умная больно. Стричься не подумаю, не надейся.
Чтобы сандалии держались на ногах, надо было обмотать длинные ремешки вокруг лодыжек. Придурочная мода! Пришлось осторожно подсмотреть, как эту идиотскую обувку носит Нойс. В новой одежде и обуви Лора ощутила себя легко и удобно, но признавать это вслух не собиралась.
– И цвет дурацкий!
Одежда Нойс – слабого сиреневого оттенка, а ее – лимонно-желтого.
– Знак ранга. Ты выше всех, кроме самого.
– А ты?
– Ступенью ниже. Из уважения к тебе. А не то пошла бы кому подстилкой – нравы здесь простые. Незамужняя, бездомная. Короче, морально опустившаяся личность. Раб.
– Перестань, – сконфуженно пробормотала Лора, – Я никогда о тебе плохо не думала.
Вышли на террасу, на низком столике их дожидался обильный завтрак. Стульев не было и Лора про себя чертыхнулась. Нойс спокойно уселась на пятки и принялась за еду. Ах, вот, значит мы какие! Лора плавным движением села, скрестив ноги в позе лотоса. На тебе, обзавидуйся, бродяжка… Ощутила мимолетный укол совести: нельзя так называть Нойс, даже в мыслях. А, ладно. Покосилась на Нойс.
Та, как бы невзначай, без усилий повторила ее позу.
«Обезьянка».Лора ожесточенно обгрызала куриную ножку. Потянулась к высокому бокалу с красной жидкостью. Вино? Нет, но все равно, вкусно… Досада ее прошла.
Перевела дух, огляделась. Внизу, на лужайке резвилась стайка детей. Взгляд Лоры скользнул выше. Город на семи холмах…
– На тридцати, – вдруг сказала Нойс, – Город на тридцати холмах.
Лора поперхнулась и Нойс участливо хлопнула ее по спине.
– Тебе сразу должен был прийти на ум газетный штамп. Угадала?
– Угадала, – буркнула Лора, – Холмов двадцать девять, к твоему сведению, если ты тоже газеты читаешь.
– Семерка – хорошее число, подходит к этой красоте, – примирительно сказала Нойс.
От дальнего холма по паутинке троса полз воздушный вагончик. Кто-то направлялся сюда. А ребятня на лужайке с визгом окружила кого-то; по бороде и зеленой пижаме Лора опознала Альво Забана. Встала, чтобы он увидел ее.
Альво легко взбежал по ступеням. Спросил весело:
– Как отдыхалось?
– Всю ночь кошмар снился, как меня из Университета выгоняют. За прогулы.
– Я этого не допущу, – пообещал Альво, – Как вам моя девочка? – показал на одну из девчушек во дворе, – Ей скоро десять. Умнейшее создание.
– Пусть лучше растет доброй, чем умной, – сказала Нойс.
Альво сделал вид, будто только что заметил ее.
– Добро и зло – не те понятия, какие нам нужны.
– А что взамен?
– Должное и не должное. Недолжное добро много хуже должного зла.
– Должное зло, – повторила Нойс, – Вроде ращения и продажи орхи, на котором держится ваша Утопия.
Улыбка сползла с лица Альво. Лора впилась взглядом в Нойс: «заткнись же, ради Бога!» Нойс взяла с блюдца печенье, лениво обкусала краешек… Альво, наконец, ответил:
– Строить собственное благополучие на лжи, лени, пороках других людей… Неблаговидное занятие. Согласен. Но посмотрите по-другому. Сколько моих подданных употребляет орху? Отвечу: ни один. Разумные, честные, трудолюбивые люди. Они будут жить и давать начало новой жизни, новому труду, новым, достойным человека свершениям… А те, другие – уйдут, освободив им место. Пусть потенциальный маньяк и убийца переживает свои деяния не наяву, а в грезах, не отличимых от яви. Пусть несчастный, обездоленный или наоборот, пресыщенный непомерным, не по праву доставшимся богатством – найдет последнее утешение… в золотом, навеянном орхой сне.
– «Честь безумцу, который…» – пробормотала Нойс.
«Когда же она замолчит!?»
– Благодарю за комплимент, – усмехнулся Альво, – Вижу, вы меня слегка поняли.
– Мне знакома эта философия.
– Вы ее не разделяете?
– У меня есть собственное мнение, но я с ним не согласна.
Альво расхохотался, обнажив ровные, белые зубы. Лора улучила момент, и, поймав взгляд Альво, коснулась пальцем виска, едва заметно поведя глазами в сторону Нойс. Он понял ее и так же незаметно подмигнул.
– Чтобы ваша прелестная дочка росла в довольстве, ухоженной, потом выучилась… какой-нибудь полезной профессии… Погодите-ка, при нынешних ценах на сырец и готовый экстракт…
Губы Нойс беззвучно шевельнулись, и она продолжила:
– Миллион доз надо продать, чтобы получить капитал на достойную жизнь вашей дочери. Вы знаете, что привыкание наступает где-то на второй, третий раз и человека уже ничто не спасет. Четыреста тысяч жизней – цена счастья одной вашей девочки. Каково население Утопии?
Альво сухо заметил:
– Вам бы политикой заняться, вы – умелый демагог.
Солнечный зайчик упал ему под ноги и погас. Лора подняла голову. Воздушный вагончик приближался, сигналили оттуда.
– Извините, – Альво резво сбежал вниз, прыгая через ступени.
Из вагона выпал трос, на землю соскользнул человек и бегом направился к Альво. Отмахнулся от окружившей его ребятни.
Лора услышала (понимать мешал сильный местный акцент гонца):
– Йелгк отступил…
– Не ори, я не глухой, – оборвал его Альво и они вдруг замолчали, перейдя на жестикуляцию, словно немые.
Солнце в утреннем небе, казалось, потемнело, на окружающий пейзаж легла мрачная, тяжелая тень. Лора моргнула, наваждение исчезло. Но тревога осталась. Нойс сидела рядом, опустив голову.
– Подвинься ближе, – прошептала Лора, – Чтобы я могла тебя задушить. Ты губишь нас своей трепотней. Какого… ты читаешь мораль наркокоролю всего Мира?! Я из кожи вон лезу, любезничаю, а ты…