Перс
Шрифт:
– А что же тогда?
– Все те же дети. Я отлично видел, как они сызмальства вовлекаются в ту же мясорубку, которую прошел и я в свое время. Когда-то по молодости лет, каюсь, я тоже мог считаться патриотом в твоем понимании; еще не сняв розовых очков, я искренне скандировал "Россия, вперед!", читал газеты, смотрел телевизор и ходил на выборы. С возрастом это прошло - надо быть совсем тупым, чтобы сносить это бесконечное промывание мозгов, сплошную агитацию и пропаганду, меняющуюся, как курс парусника, в зависимости от направления ветра. Умудренный опытом, я надеялся оградить и своих детей от тлетворного влияния прессы и зомбоящика, но не тут-то было. Когда они стали приходить из садика с застывшим взглядом, беззвучно шепча зазубренные слова "Мы живем в России... Наш флаг - белый, синий, красный...", - я, как
– Да что такого-то? Разве плохо, что детям с младых ногтей прививают любовь к своей стране?
– Понимаешь, у нас еще с советских времен очень ловко подменили ориентиры, поставив их с ног на голову, и с развалом Союза ничего не изменилось. На самом деле под видом любви к Родине в России продолжает насаждаться культ государственности, а ведь страна и государство - это далеко не одно и тоже. Вдумайся в разницу между этими понятиями, и ты поймешь, о чем я толкую. Ты вовсе не обязан априори любить тот строй, при котором живешь; ты его ВЫБИРАЕШЬ и даже меняешь при необходимости, это твое естественное и законное право. А теперь попробуй - выйди на улицу и объяви во всеуслышание о своем желании. Что сейчас в России предусмотрено за такое, я не в курсе? Задержание? Штраф? Или уже тюремный срок? Сейчас, как и тридцать лет назад, "патриот" - это тот, кто радеет за сохранение взятого однажды ошибочного курса, кто доводит стабильность до стагнации, и обязательно член Партии; а подлежащий травле отщепенец и бунтарь - тот, кто ратует за улучшение условий жизни для простых людей, пусть даже путем реформации социального института. И этот теперешний "патриотизм" подразумевает бескорыстную самоотдачу всего себя и своего потомства во имя благополучия и незыблемости чиновничьей вертикали власти, которую усердные идеологи ловко маскируют за понятием отчизны. Впрочем, Бог им судья; я по натуре не Дон Кихот, и сражаться с этими ветряками никогда не собирался. Я только хотел получить нормальные условия для жизни хотя бы для моих детей, если уж не для себя, причем вовсе не за бросание грудью на амбразуру, а за самый обычный востребованный труд на благо окружающих. И я нашел это здесь, на другой стороне планеты... Я всегда буду с большим теплом относиться к России, к моей Родине, как месту, где я родился. Но, раз уж Австралия стала той страной, где мне и моим детям гарантирована достойная жизнь, пусть она и станет впредь моим детям и, впоследствии, внукам новой отчизной.
– Эх, крепко тебя, видать, потрепала жизнь. Может быть, я еще не дорос до осознания этих вещей, или это было актуально в твои времена, в начале двухтысячных. Мне кажется, сейчас все не так уж и плохо.
– Ты хочешь сказать, что народ в России уже пообвыкся и смирился? Типа, стерпится - слюбится? Что ж, этого стоило ожидать...
– А кто ты по профессии, если не секрет?
– Бронников никогда не любил обсуждать политику - она была ему попросту неинтересна. Его гораздо больше занимал вопрос, какой из доспехов в первую очередь проковать у кузнеца, чтобы добиться максимального увеличения ловкости, чем имя и гражданская позиция депутата от его района.
– Чем сейчас занимаешься на южном континенте?
– Извини, Алексей, этого тебе лучше не знать. Поверь, для твоего же блага... Скажем так - я независимый эксперт, периодически консультирую здесь разные учреждения. Работа контрактная, оплачивается очень хорошо, и, что немаловажно, предоставляет много свободного времени для занятия домом и детьми.
– А как ты вообще туда попал? Я совершенно не представляю, как это делается; расскажи в двух словах. Сам я, правда, уезжать не собираюсь - просто интересно.
– Не собираешься?
– хмыкал Сергей.
– Тебя все устраивает, что ли? Ну-ну... Переехать, на самом деле, несложно; найди в Интернете какой-нибудь сайт по эмиграции и прогони себя по тесту. Если твоя профессия, увы, не востребована и не дает реального шанса на получение визы, то можно попробовать "паровозом" пустить жену: неважно, кто из семьи пройдет, остальные прицепятся следом. Самое главное - английский выучить и сдать IELTS, это такой международный
– Спасибо за детальную лекцию, только вряд ли все это мне пригодится. Как у нас говорят - где родился, там и пригодился... Слушай, Серега, всегда хотел спросить: а зачем тебе игра? И почему именно эта, а не другая? Ради развлечения? Думаю, у тебя впечатлений и без того там немало... К тому же ты ведь совершенно не фанат прокачки удали; целыми днями камушки копаешь, да в чате сидишь.
– А вот для этого и нужна - для общения. Честно говоря, не хватает мне здесь, в Австралии, только одного - родной речи, нормального, чистого русского языка. В bflнарод, по большей части, адекватный, порядки человеческие, модераторы за чатом хорошо следят - редко крепкое словцо в людном месте услышишь. В то же время в приватном разговоре как хочешь, так и выражайся, лишь бы собеседник был не против. Вот это разумное сочетание свободы с ответственностью за свои поступки мне и нравится... И еще - в этой игре хорошая, особенная атмосфера; очень приятно ощущать, что действительно находишься среди друзей.
– Да, Слава постарался, собирая SkyHearts. Каждый раз заходишь в игру, как во вторую семью. Хотя мне лично больше нравится качать удаль, чем в клане Сердец почти никто не занимается, уж больно народ подобрался хороший. Вряд ли я смог бы ужиться с теми же Ястребами - уж больно там высокомерно относятся к простому люду...
Итак, завидев приятеля, Бронтозавррадостно поспешил к нему. Афиноген, подстерегавший очередную звездочку, не сразу заметил друга; пришлось его окликнуть:
– Здорово, Серега! Как твое житье-бытье? Что нового в Terra Australia Incognita?
– О, привет, Алексей! У меня все отлично. Как у тебя?
– Тоже неплохо. Жара вот только достала - за тридцать градусов зашкаливает днем.
– Ужасно, - иронично улыбнулся Сергей, который, наверное, теперь большую часть жизни проводил при такой температуре.
– А у нас зима в разгаре. Дубак страшный стоит - то пятнадцать, то вообще десять градусов.
– Мороза?
– уточнил Бронников.
– Выше нуля, конечно же. Если тут, в Сиднее, столбик термометра упадет ниже нуля по Цельсию, это будет нечто среднее между национальным праздником и локальным катаклизмом.
– Нам бы такие зимы... Не скучаешь по снегу?
– Нисколько - я теплолюбивое животное. К тому же, если вдруг захочется снега, едешь в горы: там будет тебе настоящая зима, с морозами, лыжами и сноубордами.
– Изыди, искуситель!
– рассмеялся Алексей.
– Не поеду я в Австралию; нас и здесь неплохо кормят...
– Да-да, у вас там сейчас как раз ужин - макароны, - подколол Сергей друга фразой из известного фильма.
Отсмеявшись, Бронтозаврпоинтересовался:
– Лучше скажи, тебе сегодня с патрулем помогать надо будет? Как раз вроде бы срок подходит.
– Увы, - поскучнел Афиноген.
– Я эти дни плотно занят на новом подряде, и даже сейчас играю тайком, с чужого компа. Зашел только Лампу потереть, да случайно на эвент попал, вот и подзадержался. Придется этот патруль отодвинуть на пару дней, пока я тут не закончу. А то дольше, чем на несколько минут, у меня в игру заходить не получается.
– А-а... Ясно. Ну ладно, удачи тебе тогда в трудах на благо... м-м... В общем, успешно потрудиться! Жаль, конечно, что ты занят; сейчас пик прохождения кометы, звездопады участились до безобразия... Следующий, например, всего через четыре часа намечается.
– Увы, эта песня точно не про меня, - развел руками Серега.
– Все, мне пора. Пока!
– Бывай!
– попрощался Бронтозаври, когда упала последняя звездочка, доставшаяся какому-то нубу в серой одежде, пошел в Ближние Выселки узнать у сотского Лердиса, нет ли новых заданий.