Перс
Шрифт:
Зазвонил внутренний телефон; гадая, кому он мог понадобиться, Бронников поднял трубку.
– Алексей?
– звонил Крохин.
– А я вас в подвале ищу... Подходите на вахту, новые витрины уже привезли. Мы их разгрузили в фойе и будем сразу собирать, ваша помощь очень бы пригодилась...
"Вот ведь связался на свою голову, - недовольно подумал Бронников, выключая компьютер.
– Сделал ведь вполне нормальные - нет, им нужно, чтобы все блестело. Теперь и новые собери, и старые разбери... Маята одна".
Для экспозиции привезенных Крохиным из майской экспедиции самоцветов потребовалось две витрины, и Бронников
В фойе Института, где сложили коробки с частями витрин, уже трудились Крохин и какой-то парень. Подойдя ближе, Бронников был немало удивлен, узнав Мишку Кондратюка - своего бывшего сокурсника, с которым они повстречались осенью в хозяйственном магазине.
– Привет, Миха!
– с двойственным чувством поздоровался он.
– Какими судьбами тебя к нам занесло?
– Здорово, Лешка, - ответил Кондратюк.
– Попутным ветром... Видишь - вникаю потихоньку, осваиваюсь.
– О, так вы знакомы?
– повернулся к ним Крохин.
– Тем лучше!
– Во что вникаешь?
– не понял Бронников.
– Михаил станет нашим временным сотрудником, - сообщил Геннадий Николаевич.
– Со свободным графиком, на сдельной основе. Ладно - полагаю, что вдвоем вы управитесь, а мне надо отлучиться. Вы, Михаил, как закончите, на сегодня можете быть свободны, а Алексей - зайдите, пожалуйста, потом ко мне.
Едва начальник скрылся из глаз, Бронников принялся расспрашивать однокашника.
– Мишка, ты что, всерьез собираешься тут работать? Ты ведь, поди-ка, все уже позабыл, чему нас учили! И потом - здешние зарплаты, боюсь, тебя разочаруют.
– Про зарплату я в курсе, ты же мне сам объяснял, - своим извечным беззаботным тоном сказал Михаил.
– Только я же не на ставке, а по контракту. Специальных знаний почти не требуется: занес в компьютер положенное количество строк информации - получил денежку. Как потопаешь, так и полопаешь, а уж за какое время справишься - зависит от тебя. Неплохой прибавок к двадцатке консультанта.
– И все-таки, зачем тебе это? Неужели ты подработку проще и выгодней не смог бы найти?
– Отчего же, есть много вариантов, - Кондратюк неожиданно стал серьезным.
– Только, скажу тебе откровенно, не деньги в жизни главное; устал я уже с места на место прыгать. Хочется какого-то постоянства, пусть даже это будет всего двадцать тысяч на обычной, скучной работе. А пуще того охота, чтобы пожить не только для себя, сегодняшним днем, но и оставить какой-то след, приобщиться к чему-то большому, не сиюминутному... Дети потом спросят - а что ты, папка, сделал в этой жизни полезного? А я и отвечу: вот, мол, видите коллекции минералов? Я их оформлял, в порядок приводил, чтобы ученые их и через сто лет изучать могли, и в музеях простые посетители любовались...
– Ого, да ты о детях задумался, - поразился Бронников.
– Что стряслось?
– Гм... Да, понимаешь, встретил зимой одну девушку... Как-то само собой получилось, что стали жить вместе, весной поженились, сейчас вот потомством обзаводиться планируем... Я ведь, ты же знаешь, дольше месяца-двух ни одну не мог стерпеть, а с этой полгода как один час пролетели, и за все это время мы друг другу слова бранного не сказали. Не представляю теперь, как можно жить одному, без нее; все прошедшие годы кажутся такими пустыми и бессмысленными, что искренне жаль потраченных лет. Наверное, это судьба...
– Да, крепко тебя скрутило! Даже не представляю, какими качествами должна обладать девушка, чтобы объездить такого мустанга.
– Я тоже не представлял, пока с ней не повстречался. Все в ней меня устраивает, все по душе; веришь или нет, придраться не к чему. Да что я рассказываю; приходи в гости на посиделки, познакомитесь. Семью бери обязательно - мы с малявок просто млеем, все мечтаем, как свои появятся.
– Спасибо за приглашение, конечно... Но времени свободного что-то нет совсем. Может, потом, ближе к осени... Да и насчет посидеть-погулять я ведь, как ты помнишь, никогда особым приверженцем не был.
– Да не в этом смысле, - засмеялся Михаил.
– Чай, тортик и конфетки - вот и все, никаких излишеств. Я спиртное сейчас почти не употребляю, даже пиво.
– А что такое? Закодировался, что ли?
– Нет... Сам по себе почему-то равнодушен стал. Прежде каждый вечер баночку-другую пивка высасывал, а теперь не хочется. И курить перестал - просто не тянет.
– Чудесное перерождение, - саркастически заметил Алексей, но, хотя он хотел подколоть однокашника, прозвучало это совершенно без язвительности. Во всяком случае, Кондратюк наклонил голову в знак согласия:
– Удивительное рядом. Предсказал бы мне такое кто-нибудь прошлым летом, я бы его первым на смех поднял. А тут... Подай, пожалуйста, пакетик с фурнитурой.
За разговором дело шло споро, и вскоре обе витрины красовались в центре фойе. Миша помог Бронникову переставить в них экспозиционные образцы и отнести старые шкафчики на мусорку, после чего распрощался - ему пора было на основную работу, в магазин. Алексей же, как ему и было велено, пошел к начальнику.
Крохин в своем кабинете внимательно изучал и вносил правки в разложенный на столе большой лист ватмана с каким-то замысловатым рисунком, снабженным множеством подписей. Подойдя ближе, Бронников понял, что это схема генеалогического дерева. Судя по выделенному рамкой имени в центре, шеф корректировал родословную Павла Петровича Бажова. Ничего удивительного в этом не было - кому еще, как не поклоннику великого уральского писателя, и к тому же большому эрудиту и краеведу, заниматься таким делом? Перехватив взгляд Алексея, Геннадий Николаевич смутился.
– Хорошие знакомые попросили дополнить, - словно оправдываясь, сказал он.
– Хотят основать Бажовское общество в августе, с администрацией губернатора уже согласовали, теперь вот спешно приводят в порядок все данные. Происхождение Павла Петровича общеизвестно и опубликовано еще в 2007 году в "Бажовской энциклопедии", а вот восстановление его родственных связей, поиск непрямых потомков среди наших земляков представляет для них немалый интерес.
– Понимаю, - кивнул Алексей и мельком скользнул по ряби сотен имен и дат, за которыми скрывались причудливо пересекающиеся, ветвящиеся и порой трагически обрывающиеся истории многих уральских семей.
– Фамилии-то все знакомые... Вот эта, например, Чипуштанов.