Персидская гробница
Шрифт:
– Сменил, говоришь? А это что? Ну-ка, дай свою тряпку! Вот, вот и вот! Сменил, да? Думал меня провести? У тебя хватило наглости?..
– Я сейчас же сменю масло, сэр. Я был занят с майором Адамсом.
Захлопнув капот, Бенджон ткнул пальцем в царапину на дверце.
– А это что такое? Твоя работа? Поцарапал мне машину, ничего не сделал, а теперь выкручиваешься? Эй, Джейси! Джейси!
Проходивший мимо Джейси обернулся.
– Иди сюда, Джейси. Знаешь этого типа?
– Да, сержант.
– Лишить его входа в солдатский клуб на десять дней. Нет, что я говорю - на пятнадцать дней!
– Сэр, майор Колон разрешил...
– Если я услышу, что его видели просто проходящим мимо!.. Присмотри за этим, Джейси.
– Есть, сэр.
– В следующий раз вычту из жалованья!
– Есть, сэр.
– Черт бы тебя побрал!
Бенджон с ненавистью сплюнул и полез в машину. Только когда он уехал, Джейси с механиком решились перевести дух.
Утро выдалось очень жарким. Бенджон опустил окно, но ветерок полыхал раскаленной топкой. Разбежавшееся по шоссе стадо с сонным пастухом настроения тоже не поправили.
Ярость отступала и накатывала вновь, будоража кровь и затмевая разум. Чертовы ублюдки! Он их приведет в чувство!
Как он ни пытался успокоиться, ничего не получалось, а ведь в это утро ему особенно требовалось самообладание. Следовало хотя бы в общих чертах решить, как вести себя во время предстоящей встречи.
Бенджон вел машину быстро и умело, ловко управляясь с форсированным двигателем.
Хаос на иранских дорогах проблем для него не представлял. Заметив голубой "мерседес", который никак не мог обогнать несколько грузовиков, Бенджон демонстративно прибавил газу и ухмыльнулся, чувствуя, как постепенно напряжение спадает.
Добравшись до центра, он поставил машину рядом с громадой отеля "Командор". В холле толпились постояльцы, слонялись у витрин, пересчитывали багаж или изучали расписание авиарейсов. Почти все кресла были заняты. Бенджон уверенно зашагал к лифтам. Нужный номер находился на пятом этаже, указатель на стене привел его в левое крыло. Он постучал во вторую дверь с краю.
Открыл мужчина с падавшей на лоб русой прядью; розовая рубашка была расстегнута, запонки свисали из манжет. Он вопросительно уставился на Бенджона.
– Мистер Хелпман? Я - Ллойд Бенджон. Нам нужно срочно переговорить. Не возражаете, если я войду?
Хелпман недовольно поморщился.
– Принято звонить, прежде чем являться в номер, верно?
– Случай чрезвычайный. Можно?
– сняв с косяка руку Хелпмана, Бенджон бесцеремонно шагнул внутрь.
– Послушайте!
– Да ладно!
В номере на неубранной кроватью валялись вперемешку книги, полотенца и рубашки. Закрыв дверь, Хелпман обернулся и увидел, как Бенджон небрежно бросил фуражку в кучу на кровати и достал из кармана сигару.
– Что вы себе позволяете?
Бенджон откусил кончик сигары и сплюнул его на пол.
– Приятно познакомиться, Хелпман. Полагаю, нам следовало встретиться гораздо раньше.
Тот смотрел на него, не скрывая неприязни.
– Говорите, в чем дело, и покиньте мой номер!
Хелпману было лет тридцать пять. Узкое лицо с крупным носом и серыми глазами выдавало бурлящую внутри нервную энергию. Двигался он быстро и порывисто, то и дело отбрасывая со лба непослушную прядь. Телосложение у него было скорее женственное, особенно манера покачивать тяжеловатыми бедрами и двусмысленная застенчивая улыбочка. Однако голос у Хелпмана был глубоким, низким и превосходно поставленным.
– Хорош бы я был, заявись я сюда и не скажи, зачем, - Бенджон покосился через плечо, обнаружил стул и уселся, дымя, как паровоз. Садитесь.
– Нет, спасибо, я лучше...
– Сядь, черт тебя побери!
– рявкнул Бенджон.
Хелпман осторожно присел на краешек стула. Человек опытный, она сразу почуял опасность.
– Знаете, Хелпман, вы бы должны кинуться мне навстречу с распростертыми объятиями.
Ответа не последовало.
– Мы с вами заняты одним и тем же делом, и уже давно. Я не блефую. Антиквариат. Понятно, о чем речь? Я вывожу ваше барахло. Что скажете?
Бенджон пыхнул сигарой и положил ногу на ногу.
– Не понимаю, о чем вы, - покачал головой Хелпман.
Бенджон иронически хмыкнул.
– Имя Ахмада Малика вам что-нибудь говорит? Он действует через меня. Может, напомнить имена, чтобы освежить память? Как насчет Сарду в Париже? Постоянный покупатель, верно? Последний заказ был как раз от него. Вспомнили? А Перретти в Риме?
– Я их не знаю.
– Ну ладно, может, это и так. Но тут буквально все, кто хочет что-то вывезти, пользуются услугами Малика. И вы к нему частенько обращаетесь!
Хелпман поспешил прикрыть дверь в коридор. Он так плотно сжал губы, что они побелели.
– Продолжайте.
– А вам известно, что это незаконно?
Ответа не последовало.
– Отвечайте!
– рявкнул Бенджон.
Хелпман вздрогнул и с трудом выдавил:
– Не собираюсь...
– Да? Может, горло болит? Или язык отнялся?
Хелпман молчал, все сильнее бледнея.
– Ну вот что, приятель! Ты влип! Тебя посадят, и все забудут, что был на свете такой великий гений по фамилии Хелпман. А иранская тюрьма - штука хуже не придумаешь. Типам вроде тебя там приходится несладко. Догадываешься, на что я намекаю?
– Пожалуйста, потише!
– Я думал, ты ещё и оглох.
– К чему вы клоните?
– К тому, что тебе стоит внимательно меня послушать! Ты по уши увяз со своим древним барахлом.
– Поймите, здесь тонкие стены! И кто-то может вас услышать.
– Так что, шептаться будем? Вот что, Хелпман: во всем Иране только я знаю, куда отправлено твое барахло. У меня есть полнейший список, понимаешь?
– Баньон умел и любил блефовать.
– Надеюсь, понял, что без меня тебе конец?
Хелпман молчал.