Персидская гробница
Шрифт:
* * *
Дебби как раз собиралась на ланч, когда он вернулся в офис.
– Это подождет, - сказал он, мягко развернув её за плечи.
– Нужно срочно озадачить Гильдерштейна. Пусть разбирается с Филипом Хелпманом.
7.
Филип Хелпман был наделен потрясающим даром воображения. Это во многом определило его археологические успехи. Наткнувшись на черепок величиной с мизинец, он без труда мог представить поселение, исчезнувшее с лица земли три тысячи лет назад.
Но сейчас воображение ярко рисовало ему катастрофу, к которой должен был привести визит Бенджона.
Отнюдь не лишенный здравого смысла, обычно он соображал быстро, цинично и расчетливо. Но не в тот день. Застряв в потоке машин на авеню Шемиран, он лихорадочно искал решение - и не находил, хотя ситуация требовала немедленных действий.
Хелпман вырос в Александрии, в семье дяди - британского консула, и уже к пятнадцати годам свободно владел арабским. Интерес к истории заставил заодно освоить греческий и латынь. Обучение в Британском археологическом институте было не самым приятным воспоминанием его жизни. Безденежье заставило его жить за счет подружки, и он едва дождался диплома, чтобы немедленно оставить негостеприимный город. Потом он объездил весь Средний Восток, участвовал в британских, американских и французских экспедициях, быстро усвоил тонкости археологии и углубил свои познания в истории. К известным ему языкам прибавились санскрит и персидский. Хелпман получил степень доктора философии и возглавил крупные раскопки, начатые университетом Корнелла.
Друзей у Хелпмана не было - людей он сторонился людей. Всех, кто не обладал талантом археолога, он просто презирал. Коллеги завидовали его наметанному глазу и легкости, с которой он завязывал контакты с местными жителями. Но вот рутины раскопок Хелпман не выносил, не в состоянии примириться с медлительностью принятых методов работы. Послойное снятие грунта со всей намеченной области поисков навевало на него скуку. Он предпочитал поверхностный осмотр, делая выводы на основании редких, но крупных находок - метод, давно признанный ненадежным. Впрочем, в мире археологии он славился блестящим даром предвидения.
Не раз его смелые гипотезы, вдохновленные полетом фантазии, приводили к стычкам с коллегами. Хотя случались и ошибки, чаще всего они блестяще подтверждались.
В одной из экспедиций в Сирии Хелпман впервые попал в историю. Пропала одна из находок - золотое ожерелье. В конце концов выяснилось, что Хелпман его продал, но скандал замяли. Годом позже в Турции он работал в британской археологической партии. Местный специалист, приписанный к экспедиции, занес в каталог шесть ценных бронзовых изделий, но перед отъездом из страны только одно из них было предъявлено властям. К тому времени Хелпман уже покинул Турцию, а пять пропавших украшений позднее объявились в Америке.
В январе следующего года Хелпмана арестовали в Бангкоке по подозрению в несанкционированных раскопках. Два месяца в тюрьме стоили ему членства в Британском археологическом институте.
Теперь Хелпман стал промышлять в одиночку. Он настолько навострился, что мог с первого взгляда отличить осколок касситской погребальной чаши от черепка сосуда из Набатии. В тенях закатного солнца, садящегося за выжженные холмы, он был способен заметить намек на древнюю тропу и наутро убедиться, что обнаружил поселение, тысячи лет занесенное песком.
В выгоревшей рубашке и истрепанных штанах он пересекал пустыни пешком или на мотоцикле, прихватив с собой только канистру с водой и запас горючего. Он не гнушался останавливаться на ночлег в жалких лачугах нищих поселений, кишащих паразитами. И ни одна редкая посудина в их небогатом хозяйстве не ускользала от его внимания. Он внимательно изучал древние предания и скитался вместе с кочевниками, потому что те пользовались теми же тропами, что и доисторические предки. Со временем он научился находить в пустыне воду: ведь с незапамятных времен источники давали приют караванам и паломникам. Для археолога там был рай земной.
И вот в один прекрасный день Хелпман заявил об открытии поселения, которое датировал шестым тысячелетием до нашей эры.
Весь научный мир всколыхнулся, его беспощадно высмеяли. И хотя Хелпман в присутствии специалистов провел все пробы и блестяще доказал свою гипотезу, репутации его это не спасло. В Ираке и Иордании копать ему не разрешали.
Нельзя сказать, что Хелпман был корыстолюбцем. Он абсолютно равнодушно относился к деньгам и обычно понятия не имел о состоянии своего банковского счета. Просто в душе его жила страсть к риску, к приключениям, и ненависть к общепринятым правилам.
В Иране Хелпман пребывал уже два года и успел переправить через Малика немало находок, но основную часть работы хранил в строжайшей тайне. В кургане возле Нейна однажды Хелпману попалась часть свитка, в котором упоминался Навуходоносор, правитель Вавилона (историческим фактом считалось, что Кир, первый царь мидийцев и персов, покорил Вавилон через двадцать четыре года после смерти Навуходоносора). Через полгода после этого Хелпман откопал рельеф с изображением персидского царя - возможно, Дария III, последнего в династии потомков Кира - у саркофага, окруженного охраной.
Когда Александр Македонский разгромил Дария, тот бежал из Персеполиса, бросив сокровища в нынешних ценах на двадцать восемь миллионов фунтов. Александр застрял в Персеполисе на четыре месяца, это позволило Дарию благополучно перевезти остальную часть сокровищ на север. Хелпман нашел свидетельство, что их зарыли близ Раджеса, древнего города к югу от нынешнего Тегерана. А вскоре армия Дария была разгромлена, сам он погиб.
Хелпман кинулся на поиски. Двенадцать месяцев прошли впустую, но наконец к востоку от Тегерана попался мавзолей, разграбленный ещё в древности.
Находка оказалась любопытной. Полуразрушеное кирпичное сооружение было скрыто зданием более поздней постройки, в котором уже в последние годы пристроили склад. Рядом сохранился полуразрушенный домик смотрителя.
Три дня Хелпман осматривал руины, потом киркой пробил одну из стен мавзолея, перебрался через груду древних кирпичей, повел вокруг фонариком и замер.
Луч выхватил из темноты расписную арку, за которыми чернел проход в усыпальницу. Вдоль него громоздились погребальные урны, вазы и чаши. На каменном постаменте стоял саркофаг, частично скрытый рухнувшим сводом. Под пылью и паутиной наметанный глаз Хелпмана опознал почерневшие медь и серебро. И он едва не завопил от радости, увидев на крышке вавилонского крылатого льва и корону.