Персики для месье кюре
Шрифт:
— Ну а Каро его видела вчера! И она считает, что у него полное размягчение мозгов и это лишь вопрос времени… Впрочем, у него ведь всегда была к этому некоторая склонность, как вы знаете.
Шарль, не обращая на нее внимания, снова обратился ко мне.
— Я полагаю, вы с месье кюре в дружеских отношениях, — сказал он. — Дело в том, что я не раз говорил с ним о моем коте. О моем Отто, которого мадам Муассон частично усыновила. Я очень люблю этого кота, мадам, но кюре Рейно заставил меня понять, что, возможно, ее потребность в общении с ним сильнее моей. И вот теперь Отто исчез, а мадам Муассон подозревает меня.
Генриетта
— Мой Тати никогда бы не убежал!
— Он все-таки кот, — возразил Шарль, — и рано или поздно он, конечно, убежал бы. А вот если бы вы звали его по имени, которое он понимает, на которое откликается…
— Отто — имя грязных бошей! — с отвращением воскликнула Генриетта.
— Мой дед тоже был немцем, — заметил Шарль.
Генриетта презрительно хмыкнула:
— В таком случае ничего удивительного, что этот кот не хочет у вас жить! И вы еще будете мне рассказывать, что он удрал просто так!
Она показала мне розовый ошейник. На подвеске в виде сердечка было выгравировано имя: ТАТИ.
— Ошейник я нашла у реки, — сказала она. — Мой Тати просто обожает свой ошейник!
— У реки? — Я нахмурилась. — А ваш Отто, или Тати, случайно не черный котик с белым пятном на мордочке?
— Вы его видели! — воскликнул Шарль.
— Думаю, да. Хотя в Маро, насколько я знаю, он носит имя Хазрат и проявляет настоящую страсть к кокосовому печенью.
Генриетта горестно взвыла:
— О нет! Только не в Маро! Не у этих maghrebins! Рядом с ними даже коту находиться небезопасно! Они же сделают из моего Тати кошачий кебаб…
Я заверила ее, что ее Тати отправился с визитом в один очень хороший дом, где к нему относятся как к самому почетному гостю, и пообещала вскоре узнать о нем и сообщить ей. Хоть мне и не удалось до конца успокоить пожилую даму, она все же согласилась присесть и съесть трюфель. Шарль присоединился к нам — но лишь после того, как удобно усадил Генриетту.
— Спасибо вам, мадам Роше, — тихо сказал он, стараясь, чтобы его не подслушали Жолин и Бенедикта. — Я заходил к месье кюре и пытался поговорить с ним, но он, похоже, больше ни с кем разговаривать не желает. Даже через почтовую щель.
— Через почтовую щель?
— Ну да, — подтвердил Шарль. — Через эту щель он даже исповеди принимал, когда ему не разрешили заниматься этим в церкви. Во всяком случае, после того, как там всем стал заправлять отец Анри.
— Этот извращенец! — тут же высказалась Генриетта. — Вы знаете, мадам Роше, он ведь прятался в исповедальне, когда я в последний раз заглянула в церковь! Еще и оделся как настоящий священник, pardi. [54]
54
Эмоциональное восклицание, одновременно означающее и «боже мой», и «черт возьми» (фр.).
— Отец Рейно и есть священник, — заметил Шарль.
— По-моему, извращенцам не полагается служить в церкви! — отрезала Генриетта.
Шарль взял еще одну шоколадку,
— Видите, какая она? Чем скорей мы найдем Отто, тем лучше. Мой кот, похоже, действует на нее успокаивающе.
— Я его найду. Обещаю, — пообещала я им обоим.
Но после встречи с этими стариками тревога моя вновь проснулась. С Рейно явно что-то случилось. Не выходит из дома, опасаясь нападения, выслушивает исповеди через почтовую щель в двери, и мне он привиделся в парах шоколада каким-то странным. Короче говоря, Франсис Рейно в последнее время вел себя столь необычно, что Каро Клермон успела распространить слух о том, что он теряет разум…
Я забрала Розетт с Бамом и то, что еще осталось от трюфелей, и вышла из кафе. Неясная тревога, которая и так не покидала меня, теперь еще усилилась, заставив меня направиться прямиком к дому Рейно. Я постучалась, но ответа не последовало. Ставни были открыты, и я заглянула внутрь, но там, похоже, не было ни души. На всякий случай я снова постучалась. И снова мне никто не ответил. Тогда я слегка нажала на ручку двери, и дверь открылась.
Она была не заперта. Само по себе это не вызвало у меня особого удивления. В Ланскне по-настоящему никогда не водилось преступников, и люди даже сейчас по большей части не давали себе труда запирать дверь дома на замок. Несколько лет назад там, правда, поймали одного воришку, как мне рассказывал Нарсис; им, естественно, оказался кто-то из семейства Ашрон. Но с тех пор ничего подобного в Ланскне не случалось.
Нет, в доме явно никого нет. Собственно, я сразу это поняла. В пустом доме и звуки немного иные. Однако в воздухе еще чувствовался слабый запах хлеба, слегка подгоревшего в тостере, — похоже, комнаты не проветривали по крайней мере сутки. Я прошла в спальню; простыни с кровати были аккуратно сняты; подушки без наволочек лежали на голом матрасе. Вокруг все было тщательно прибрано; нигде ничего не валялось; цветы недавно политы; на кухне ни одной грязной тарелки; пластмассовая решетка в раковине вымыта и заботливо перевернута вверх дном. В прачечной, прямо в стиральной машине, я обнаружила кучу чистого и высушенного белья; оно все еще пахло свежестью, словно его отправили в стирку только нынче утром. В ванной комнате было столь же пусто, как и на кухне: ни полотенец на сушилке, ни зубной щетки на стеклянной полочке.
А не мог ли Рейно уехать отсюда насовсем?
Я снова переместилась в гостиную, где на полу играла Розетт, что-то тихо напевая и приборматывая. Эти звуки да еще тиканье часов на каминной полке — вот и все признаки жизни, которые здесь еще оставались. Некоторые люди всегда оставляют в доме, где жили когда-то, какую-то часть самих себя, но в этом жилище не осталось никаких следов пребывания Франсиса Рейно — ни отпечатков его ног, ни его тени, ни даже привидения.
— Куда же он делся? — громко спросила я.
Розетт подняла ко мне лицо и крикнула: «Бам!» Это было приглашение поиграть.
Я покачала головой.
— Не сейчас, Розетт. Я думаю. Куда он мог пойти, ничего нам не сказав?
«На реку», — тут же с помощью жестов ответила Розетт, словно это было абсолютно очевидно.
На реку. Мысль о реке заставила меня похолодеть. Танн после целой недели проливных дождей сильно вздулась и наверняка стала предательски опасной. И потом, разве старый Маджуби не предупреждал меня, чтобы я остерегалась реки? Перед моими глазами вдруг возник Рейно: он стоял у парапета и смотрел в воду. Это видение окончательно лишило меня покоя.