Persona Non Grata
Шрифт:
— Что?
— Ты был прав, Хаджи. Солдаты приближаются.
— Где? — иорданец начал озираться по сторонам.
— Вон там — у высокого дерева. Ладно, сваливаем.
Фарис посмотрел в небо и пошел вперед. Беглецы начали преодолевать метр за метром, медленно, не спеша, прижимаясь к земле каждый раз, когда вертолет пролетал слишком близко. Двое пулеметчиков — раздвижные двери на правом и левом борту машины были открыты и из кабины выглядывали цевья пулеметов, крепящиеся на стальных пилонах, — постоянно прощупывали глазами лес внизу, пытаясь поймать в перекрестие своих прицелов двух арабов.
Вертолет
— Все, он улетел. Вставай, Хаджи, — Фарис поднялся с земли, посмотрел назад, проверяя, насколько сократилось расстояние до спецназовцев, — а сократилось оно не намного, — и пошел дальше, через высокие кусты.
Абдулла потянулся следом и, преодолев еще несколько десятков метров, по сигналу телохранителя бросился на землю, под тень высокого дерева. Через минуту, когда гул винтов снова ослабел, он поднялся на ноги и двинулся дальше.
— Ой! — запнувшись о камень, тихо, от неожиданности, вскрикнул иорданец и, попытавшись безуспешно сохранить равновесие, плюхнулся в кусты.
Фарис лишь успел обернуться и проследить безмолвно падение своего хозяина. Не успел еще Абдулла опомниться, как возле него послышался громкий хлопок, как от петарды, затем вертикально вверх начали вылетать один за другим ослепительные огни красного цвета, сопровождаемые резким, пронзительным свистом.
— Быстро вставай, Хаджи! Это сигнальная мина! Надо укрыться, вертолетчики сейчас откроют огонь! — крикнул телохранитель, глядя на приближающийся вертолет. — Туда бежим, к скале!
Иорданец быстро занял горизонтальное положение и поспешил за Фарисом, который старался идти как можно быстрее, при этом, не забывая смотреть под ноги, чтобы самому не нарваться на ловушку. Абдулле, можно сказать, в какой-то мере даже повезло, так как, если бы он упал всего на метр дальше, он бы задел вторую мину — на этот раз противопехотную — и вряд ли бы после этого смог подняться.
Пилоты немедленно развернули винтокрылую машину и полетели между двумя холмами, в сторону неожиданно разыгравшегося светового шоу. Зарокотал один из пулеметов и по земле начали хлестать длинные очереди трассирующих пуль.
— Беги, Хаджи, беги! — крикнул Фарис и ринулся вперед, уже не выбирая куда ступать.
Абдулла прижал чемоданчик к груди и, что есть мочи, бросился вдогонку за своим спутником. Вокруг веером ложились пули, ломая ветки и поднимая фонтанчики пыли. Беглецам удалось без потерь добежать до скалы и спрятаться под козырьком паза в ее подножии. Вертолет развернулся и к делу подключился второй пулеметчик, как только подножие скалы попало в его прицел. Двое арабов прижались животами к холодным камням, наблюдая за искрящимися пулями, отскакивающими в разные стороны, прямо перед их лицами.
— Товарищ Майор, Ян вышел на связь и сказал, что со стороны города к нам летит звено вестлендерских вертолетов. Будут минуты через три, — доложил солдат с рацией за спиной, подойдя к Майору, наблюдавшему за белой винтокрылой машиной, поливающей свинцом подножие соседнего холма.
— Слушай мою команду: спускаемся обратно к машинам, обратно к машинам! — оценив ситуацию, скомандовал имагинерский офицер и снял трубку с рации за спиной солдата. — Бета-2, я — Альфа-1, мы возвращаемся обратно, прием.
— Вас понял, прием.
Имагинерские разведчики начали спускаться с высоты, находившейся в пятистах метрах южнее того места, где затаились Абдулла и его телохранитель, обратно к двум джипам на поляне под холмом. Оставаться вверху было опасно — до места, в котором заблокировали иорданца, было слишком близко, и вестлендерские вертолеты быстро бы заметили группу неизвестных вооруженных людей, которая, по идее, никак не должна была находиться там. К тому же, оцепление следовало за беглецами и, по мере их продвижения, смещалось все дальше от города, растягиваясь, как пружина, заставляя имагинерцев тоже менять позицию.
То, что Абдулла отыскался среди зарослей, быстро поняли и телевизионщики, сбившиеся в кучу на шоссе. Объективы их камер сразу поймали зеленый пятачок, в который тонкой, красной нитью сыпались трассирующие пули.
— Хаджи, пошли дальше! — крикнул Фарис и пополз по длинному, кривому желобу, прорезавшемуся вдоль основания скалы.
Все это время с неба продолжали бить пулеметные очереди, безуспешно пытаясь достать двух беглецов, спрятавшихся в углублении под скалой. Кривой потолок над головами то поднимался, то снова опускался, местами становясь настолько тесным, что под ним порой было почти невозможно протиснуться.
— Фарис! А сейчас куда?! В пещеру, что ли?! — крикнул Абдулла, достигнув конца желоба и уткнувшись в тесный пролом, ведущий в небольшую пещеру.
— Давай в пещеру, по лесу уже не пройти! — услышав, что вертолетный гул в небе утроился, крикнул Фарис и полез в карман за фонариком.
Ооновский вертолет прекратил огонь, набрал высоту и отлетел назад, передав эстафету двум своим вестлендерским коллегам.
Вестлендерские пилоты, вооруженные ракетами с лазерным наведением и пушками крупного калибра, от которых Абдулле точно было не спастись, начали кружить над скалой, как голодные стервятники, разглядывая лесную чащу через камеры тепловизоров, пытаясь разыскать две светящиеся человеческие фигурки.
— Фарис, мы тут не потеряемся? Это ведь не канализация, тут трудно будет ориентироваться. Неизвестно еще, куда эта дыра ведет, — пролезая вслед за своим телохранителем через метровый пролом, просопел Абдулла.
— Не потеряемся, Хаджи. Посмотрим, нет ли где других выходов на поверхность, — ответил Фарис, изучая в свете фонарика изогнутую галерею, связывающую в единый лабиринт несколько проходов и залов, самый большой из которых достигал почти тридцати метров в высоту.
Беглецы отправились вглубь длинной галереи, ступая по кривому, заглаженному полу пещеры. Со сводчатого потолка, окрашенного в переливающиеся нюансы серого и коричневого, гроздями свисали сталактиты разной величины. По стенам медленно и равномерно стекали тонкие струйки воды и лепили из известняка неповторимые по своей причудливости формы. Было сыро и прохладно, но дышалось без затруднений — знак того, что воздух свободно циркулировал между поверхностью и подземельем.