Перспектива смерти
Шрифт:
В этот момент зазвякали ключи, где-то в углу комнаты. Грохот открывающегося замка. Судя по звуку – запоры были солидные – словно в тюрьме.
Через пару секунд мелькнула полоска от света. Виктор сощурил глаза. Затем комнату озарила яркая, бело-синяя вспышка. Поляков от нее просто ослеп. После длительной темноты – он был ослеплен этим световым взрывом.
Попытался открыть глаза. Темно. В комнате вновь полумрак. Он плохо все различал. В глазах стояли черно-синие круги. Резало веки.
Виктор приподнялся и сел на кровати. Потер глаза руками. Он покачал головой и прислушался. В помещении кто-то был. Затем Виктор почувствовал запах сигаретного дыма. Вошедший, курил и молча, скорее всего, следил за ним.
Так, они просидели несколько минут. Постепенно к Виктору стало возвращаться зрение. Он увидел силуэты человека, который сидел, метрах в трех от него, на табуретке.
Он и нарушил молчание первым.
– Курить хочешь? – голос Виктору показался знакомым.
Но он, никак не мог вспомнить – где его слышал. Помолчав, Поляков решил, что нужно, поддержать беседу. Разговор, будет полезным.
Зачем пришел этот человек?
Может банально его пристрелить? Нет. Его бы не тащили сюда в дом. Значит, он, зачем-то им нужен. Значит, у них есть, какое-то предложение к Виктору. Предложение… Нет, конечно, это сказано глупо. Скорее требование. Требование. Ольга. Он им нужен, но зачем? Только бы Ольга была жива. Главное грамотно сейчас себя повести. Главное не показывать, своего страха. Нет страха не за себя – страха за жизнь Ольги.
– Курить хочешь? – повторил вопрос вошедший.
– Да, – прохрипел Виктор.
– На, кури. Зажигалка в пачке.
Рядом с Поляковым, на кровать, упала пачка сигарет. Виктор нащупал ее рукой и достал одну. Помяв в руках, щелкнул зажигалкой.
Дым приятно обволок легкие. Задержав дыхание, Виктор выпустил его наружу со свистом. Затянувшись еще несколько раз, откинулся на кровати и попытался рассмотреть человека, напротив. Глаза уже вновь привыкли к темноте. Силуэт человека ему был виден отчетливо. Это был крепко сложенный мужчина с короткой стрижкой. Он сидел, упершись руками в бедра.
Виктор тяжело вздохнул и спросил:
– А зачем вы с меня ботинки то сняли? Что б по снегу, не убежал, что ли?
– Да нет. Обувь твоя нужна. Для одного дела. Вот и все.
Виктору ответ не понравился. Обувь была нужна наверняка, чтобы натоптать ее на месте преступления. Отвести следы. Вернее, привести их к нему. Приедут эксперты, снимут отпечатки. Потом найдут Виктора. В этих ботинках. Все сойдется. Был на месте. Его следы. И наверняка его оружием. Табельным. Нет! Только не это!
– А ты правильно расклад сечешь! – словно читая его мысли, произнес незнакомец. – Возьмем твои шузы. Отпечатков налапаем, пушка твоя. Одно слово – оборотень. Ну, чистый оборотень! Как пить дать – оборотень, – издеваясь, ехидно, сказал человек-фантом.
Голос знаком. Он где-то его слышал. Причем часто. Нет. Не может быть. Нет. Только не это.
– Паша? – робко спросил в темноту Поляков.
– Угадал черт. Угадал чертяка. Нет, Витя ты настоящий опер. Я всегда говорил – с тобой перегнем. Меня не слушали. А зря. Честно говоря, я тебя боюсь, и пристрелил бы тут, да в бетон закатал. Без всякого представления. Опасный это театр. Но не я тут решаю. А жаль.
Да, это был он. Майор Свешников. Павел Свешников. Его коллега по отделу. Он. Паша. Пашка прохвост – как его звали остальные ребята. Неужели! Господи!
– Ты удивлен. Почему я? – вновь прочитал его мысли Свешников.
– По правде сказать, да. Паша. Как ты мог? Евгений Петрович ведь тебе учителем был. Он же тебя работать научил. Паша?! Как ты мог?
– Вот только не надо! Витя. Не надо мне тут, по гнилому ездить! Не надо! Твоих этих соплей, про честь и совесть не надо! Не хочу! Все есть, так, как есть.
– Значит, ты считаешь – нет их?
– Кого? – не понял вопроса Свешников.
– Ну, чести и совести?
– Послушай Поляков, не надо. А то разговора не будет! Все! Заткнись! – разозлился Свешников.
– Ладно, как скажешь.
– Слушай. Витя. Скажи мне. Ты, что действительно не знал – про меня?
– Нет, – хмуро ответил Поляков.
– Ха, так значит, ты про и остальных не знаешь! Вот и ладненько! Молодец Паша! Молодец!
Паша! Господи! Паша! Павел! Не ужели и есть он тот загадочный Павел, с которым по телефону разговаривала Ольга? Про этот разговор и рассказала ему мать Сечиной. Да. Все сходится. Павел. Оборотень. Его управление. Его отдел. Возможно, он знал все про операцию со Свирским. Возможно, он знал все про Кубарову. Возможно, он знал все – про Сечина и Ольгу. Павел. Круг замкнулся.
– Где она? – спросил Виктор.
Свешников молчал. Он смотрел на Полякова. Виктор чувствовал на себе его взгляд.
– Где она? Она жива?
– Жива. Пока.
– Что значит пока?
– А то и значит.
– Вы, что собираетесь ее убить?
– А, ты как думаешь?
– Постой, нет. Так не играют.
– А как, играют? – Свешников ухмыльнулся.
– Я хочу ее увидеть. Я не верю тебе.
– А мне плевать. Хотя конечно, увидишь, – ответил Павел издевательским тоном.
– Когда?
– Скоро. Прямо сейчас. Вот принесут твои ботинки и пойдем. Наверх. На последнее свидание.
– Что она вам сделала?
– Ты, что дурак? Она слишком много знает. А таких людей в живых не оставляют. Ты же знаешь правила игры.
– Откуда, она могла знать? А?!
– Нет, ты и впрямь дурак. Ты же ей сам все разболтал. Все, заткнись!
В этот момент в комнату вошел еще один человек. Он подошел к Свешникову и что-то шепнул ему на ухо. Затем небрежно швырнул ботинки, которые были у него в руке – к ногам Полякова. Виктор попытался рассмотреть его лицо. Но не смог это сделать. Свешников встал с табуретки и потянувшись лениво зевнул: