Перстень без камня
Шрифт:
— А вот и наш славный король! — закричал из-за стойки краснолицый здоровяк Майзен.
Его партнер, худощавый и невысокий Дрейк, привстал из-за стола и поклонился Орвелю:
— Здравствуйте, ваше величество.
— Приветствую вас, судари, — кивнул обоим Орвель. — Ну что, готовитесь к карнавалу?
— Кому карнавал и веселье, — сердито сказал Майзен, — а кому сутки под веником.
Дрейк лишь невесело усмехнулся.
— Вы хотя бы не обязаны разгуливать в своем проклятом виде на публике, — заметил король, устраиваясь в кресле перед очагом. Ноги он положил на маленькую
— Ничего, — подал голос Дрейк. Он говорил тихо и очень мягко, как будто заранее извинялся за все, что скажет или сделает. — Всего лишь сутки перетерпеть, это не страшно. Хотите глинтвейна, ваше величество?
— Пожалуй, да, — согласился король одновременно со словами Дрейка и с предложенным напитком. — У вас есть жаба, Майзен? Я умудрился забыть свой хронометр, но не могу пропустить прибытие корабля.
— Сколько угодно жаб! — воскликнул толстяк.
— Благодарю, — чопорно сказал Орвель. — Достаточно одной.
Майзен громко захохотал, и Дрейк тоже улыбнулся шутке. Даже у короля чуть дрогнули уголки губ, намекая на улыбку. Шутка была не столько смешной, сколько дружеской. Орвель дор Тарсинг питал симпатию к хозяевам кабачка, потому и позволил им обосноваться на территории замка.
Их троих объединяло сходство проклятий. Под действием магических сил громогласный здоровяк Майзен превращался в обидно крошечную мышь, тихий вежливый Дрейк — в неуклюжего огромного дракона, а король Орвель, как и положено Тарсингу, становился здоровенным непривлекательным чудищем с лохматой шерстью, злобными глазками и дурацкими развесистыми ушами. Собственно, если бы не родовое проклятие, Тарсинги вряд ли бы согласились сменить обширные фамильные земли на северном континенте на королевскую власть над тремя островами среднего размера и пригоршней мелких.
Архипелаг Трех ветров был единственным местом в мире, где не действовала магия. Лишь дважды в год, при смене сезонов, мировое магическое поле накрывало острова.
Здесь обитали животные и росли растения, которые на материках были истреблены или вымерли сами в результате своих магических особенностей. Одним из таких животных была зевающая жаба — полезная маленькая тварь, которая успешно заменяла в быту хронометр, дорогую вещь для измерения времени. Дело в том, что все зевающие жабы на архипелаге зевали одновременно, с интервалом ровно в одну минуту. Конечно, они никак не показывали, который час, но вполне годились для измерения промежутков времени. Любая хозяйка знала — чтобы сварить яйцо всмятку, довольно четырех жабьих зевков. На материках они не водились, поскольку при длительном воздействии магии во что-то превращались… за давностью лет уже никто не помнил, во что именно.
Среди постоянного населения островов изрядную часть составляли проклятые — те, у кого злые чары не затронули истинный облик. Хотя приезжих здесь обычно было больше, чем местных. Например, на севере существовал обычай отправлять молодоженов на архипелаг Трех ветров в свадебное путешествие, чтобы они поглядели друг на друга в истинном обличье, не подправленном амулетами и заклинаниями. А на праздник смены сезонов происходило настоящее паломничество на острова с обоих континентов.
У Орвеля дор Тарсинга не было причин любить эти дни, но чудищем он был лишь двое суток в году, а королем — каждый день с утра до вечера. Проклятие проклятием, однако не оно,
Глядя в огонь и прихлебывая глинтвейн, Орвель подумал, что хотел бы изменить в своей жизни все. Ну, или многое. Да хоть что-нибудь!
Возможно, Семирукая пряха судьбы его услышала.
Трехмачтовый барк «Гордость Севера» шел ходко, подгоняемый попутным ветром. Маг, ответственный в этом рейсе за попутный ветер, беседовал о чем-то с капитаном. Они стояли на баке, у самого форштевня, выделяясь темными силуэтами на фоне сверкающего моря и ослепительного неба. Капитана можно было узнать по кряжистой фигуре, буйной бороде и подзорной трубе, которую он время от времени подносил к глазам, вглядываясь в горизонт. Рабочая одежда мага отличалась обилием ленточек, пришитых там и сям. Тильдинна Брайзен-Фаулен один раз видела его вблизи. Маг был изукрашен ленточками, как новогоднее древо. Сейчас они все дружно полоскались на ветру, отчего казалось, что сударь маг вот-вот оторвется от палубы и полетит.
— О чем они говорят? — капризно спросила Тильдинна своего мужа и очаровательно надула пухленькие губки.
Вальерд Брайзен-Фаулен подавил вздох. У него мелькнула мысль, что он стал это делать очень часто… может быть, даже слишком часто. Но Вальерд загнал злодейку-мысль подальше. Они с Тильдинной были женаты всего неделю, и ему полагалось быть на третьем небе от блаженства. Но у хорошенькой сударыни Брайзен-Фаулен было одно замечательное свойство, которое временами раздражало даже без памяти влюбленного молодожена. Она полагала, что весь мир — занимательный спектакль, затеянный исключительно для ее, Тильдинны, развлечения. Ну а муж, понятное дело, должен был обеспечить места в королевской ложе или хотя бы в боковой у самой сцены — иначе зачем он, этот муж? Если она по вине недотепы Вальерда не увидит чего-то, что ее заинтересовало, — о-о, у нее есть средства наказать виновного. Как говорится, все при ней — и плеть, и вишенка.
Поэтому, подавив вздох, Вальерд принялся соответствовать.
— Они обсуждают, когда гасить ветер, дорогая, — со знанием дела сказал он. — Дело в том, что в пределы Охранного кольца — это кольцевой коралловый риф, окружающий архипелаг Трех ветров, — нельзя войти при помощи магического ветра. Поэтому, видишь, капитан смотрит в свою трубу? Он проверяет, на какое расстояние мы подошли к архипелагу. К тому же в Охранном кольце существует только один проход для кораблей, и нам надо будет нацелиться точнехонько в этот проход. Если маг остановит ветер слишком рано, придется маневрировать, и все такое. Если слишком поздно… ну, в общем, это тоже будет… ээ… неудобно.
Тильдинна расцвела. Она даже взяла мужа за руку в знак благосклонности.
— О, Валь, ты такой умный! — прошептала она и заглянула ему в глаза.
Сударю Брайзен-Фаулену захотелось тотчас же удалиться с супругой в каюту и провести там некоторое время с пользой и удовольствием. Увы, это было крайне несвоевременно. Тильдинна ни за что на свете не пропустила бы прибытие в гавань Трех ветров. Подавив вздох, Вальерд позволил себе скромную похвальбу:
— Я читал книжки, Тиль.
— А почему это мы не можем войти в кольцо на магическом ветре? — спросила Тильдинна, как бы невзначай отнимая руку, и снова надула губки.