Перстень без камня
Шрифт:
В тот же миг Йемителми вцепился ему в правую руку, вывернул кисть, мазнул по грязи рукавом — и небесный обсидиан королевского перстня засиял чистым великолепием.
— Вор! — завопил королевский почтальон и дернул монаха за палец, пытаясь сорвать перстень. — Отдай сейчас же!
Монах заорал от неожиданности и боли. Перстень заклинило на пальце. Йемителми вцепился в него мертвой хваткой, готовый оторвать у мерзавца палец, но не выпустить артефакт. Противник сквозь зубы прошипел несколько слов, и почтальона словно окатило кипятком. Он вскрикнул. Кожа вскипала
Южанин отступил на шаг, быстро шепнул заклинание, приводя себя в норму. Его враг, яростно сверкая глазами, что-то сказал своему распухающему вывихнутому пальцу. Прочие монахи на удивление мирно отодвинулись в сторонку, растянулись полукольцом. Ждут зрелища?
За считаные мгновения Йемителми изготовился к бою. Он успел еще подумать, что монахи пока не проявили себя врагами. И с его губ сорвалось проклятие, назначенное лишь обездвижить противника.
В тот же миг монах швырнул свое заклинание. На полдороге злонамеренные звуки встретились. Прогремел взрыв.
Противников отбросило в стороны. Поднимаясь, южанин выкрикнул заготовленную заранее фразу и с холодной радостью понял, что успевает первым. Липкий туман, безвредный на вид, но вполне действенный по сути, окутал монаха. Почтальон шагнул к противнику, чтобы снять перстень, когда монах упадет без чувств.
— Нет, — спокойно сказал тот.
Туман заклинания окутал его, повисел немного и развеялся.
Йемителми оцепенел. Такого не бывает!
И едва не пропустил огненный вихрь, запущенный в него противником.
В последний миг он отпрыгнул вбок и бросил в монаха проклятием тысячи стрел.
— Нет!
Стрелы осыпались одна за другой, встретив невидимую преграду.
Распахнулась дверь башни. Орвель дор Тарсинг в зверином обличье вынырнул наружу и выпрямился во весь рост.
— Назад! — отчаянно закричал Йемителми.
Монах ощерился. Возможно, он не знал о проклятии короля и решил, что зверь явился на подмогу. А вернее, в горячке боя он и вовсе забыл о короле. Монах быстро шепнул что-то неразборчивое, взмахнул руками. В мгновение ока взметнулась волна изумрудного пламени и устремилась к Орвелю.
Но на полпути ее погасил внезапный порыв ветра — так человек дыханием гасит лучину.
Король сделал рывок вперед, ухватил Йемителми за шиворот и силой втащил в башню. Почтальоны задвинули засовы на двери — и тотчас с той стороны жарко зашипела следующая волна огня, разбиваясь о преграду. Южанин рванулся из лап короля. Он никогда не догадывался, насколько силен Орвель в облике зверя. Король держал мага легко, как щенка.
— У него перстень! — выдохнул Йемителми.
— Очень удачно, — спокойно произнес Орвель. — Теперь осталось лишь забрать его. А зачем эти люди сюда пришли?
Южанин обмяк в хватке монарха.
— За капитаном Кранджем, — пробормотал он.
Он обвел взглядом помещение первого этажа и с ужасом обнаружил, что вокруг собралась целая толпа — горожане, приезжие, люди короля. Горячий ветерок пролетел над их головами, и рядом с королем возникла
— Они собираются штурмовать цитадель, — сказала она.
— Ваше величество, отпустите меня, пожалуйста, — кротко попросил Йемителми.
Орвель разжал лапы.
Руде Хунд кипел от злости. Его назвали вором. Его — вором! За трофей, добытый в поединке! Паскудное слово требовало отмщения. Хунду хотелось развалить башню по камешкам и на обломках придушить обидчика — это в самом непритязательном варианте. Но сперва все-таки нужно было извлечь из цитадели брата Фубо… или ну его совсем? Нет, раз уж пришли за ним, уйти теперь без него невместно.
Северянин обошел башню, осмотрел со всех сторон. Брат Наарен молча семенил следом, держась чуть поодаль. Цитадель была сложена грамотно, осаждать ее можно долго и безуспешно, так что выпадало и впрямь — штурмовать. Но как?
Сквозь стены Руде Хунд ходить не умел, в бойницы просачиваться — тоже. Только сейчас он в полной мере осознал, что никакое пустоверие, никакое отрицание и даже отрицание отрицания не могли ему помочь сделаться более могучим магом, чем он был. А он никогда не был особо силен. И уж тем более не занимались магией ради магии его спутники — до последних дней пустоверы практиковали лишь отрицание. Когда монахи противостояли магии совместно, их отрицания складывались, но если нужно было сотворить заклинание, каждый по-прежнему был сам за себя. То есть защита у отряда монахов была практически непробиваемая, а вот нападение — слабенькое.
Впрочем, успех затеи Хунда с пешей прогулкой по морю доказал, что неверие — куда большая сила, чем думали сами пустоверы. Как же это использовать? Представить всем отрядом сообща, что башни не существует? Бессмысленно. Башня — не враг. Что же делать? Вразуми, великое ничто!
Решение было где-то рядом, ускользало, не давалось. Сильно мешало думать близкое присутствие вулкана. Подрагивала земля под ногами, дрожал воздух. Черное облако над верхушкой горы поредело, и стало хорошо видно, как светится красным раскаленная лава. Языки лавы сползали по склону, быстро темнея. Пока что они иссякали еще в верхней трети горы, но мощь извержения усиливалась. Как бы не пришлось лезть на башню, спасаясь от вулкана… О! Вот оно, решение. Штурмовать башню нужно сверху.
Кто-то ее, конечно, охраняет. Но маг — скорее всего, единственный — караулит внизу, и что там может быть за охрана наверху? Не дракон же!
Руде Хунд довольно хмыкнул и жестом подозвал брата Наарена.
Свернувшись клубочком на площадке башни, Дрейк крепко спал. Кутерьма и крики внизу его не разбудили.
С каждым часом, проведенным в драконьем облике, человеческому сознанию все труднее было всплывать на поверхность. Огромное тело жило без его участия. У него был свой собственный запасной мозг — поближе к хвосту. Задний ум был способен управлять полетом, чувствовать воздух и состояние магического поля. Увы, в нем не было места для отвлеченных понятий. Они не нужны дракону.